Глава двадцатая.
- Как дела? – спросила Алиса у зашедшего в квартиру Миши.
- Пробовала учить математику с нацистско-патриотическим уклоном? – он раздраженно бросил рюкзак в угол – Совсем двинулись!
- Нет, - горько усмехнулась Алиса – когда я училась, такие уклоны были только на уроках истории. Прогресс!
Миша хмуро посмотрел на нее, пытаясь понять, ведьма сочувствует или подкалывает его. После устроенного Юлей скандала, ему пришлось ходить в школу. Стискивать зубы и молчать, слушая бред, который несли патриотично настроенные учителя, было все сложнее. Конечно, большинству педагогов это не нравилось, но после нескольких посадок «кремлевских пропагандистов», они предпочитали не высовываться и плыть по течению.
С одноклассниками Миша тоже предпочитал не общаться, потому что плохо разбирался в модных заколках, что обсуждали бывшие подружки. Чтобы все отстали, Миша выбрал самую болтливую из учениц и, потребовав страшную клятву молчать, поведал об частичной амнезии. К концу дня об этом знала вся школа, да еще и с кучей вымышленных подробностей. Подробности по-видимому были жутковатые и от нее отстали, только пальцами тыкали издали.
Какой-то сопливый дегенерат, с воплем «ку-ку» попытался врезать Мише рюкзаком по голове, проехался мордой по паркету, теперь сдвинутую девочку сторонились даже учителя. То, в принципе, чего Миша и хотел.
- Есть будешь? – спросила Алиса.
Как героиня спасшая ребенка от неведомых опасностей, Алиса предложила забирать девочку из школы. Миша думал, что это не сработает, материнский инстинкт недоверчив. Однако он ошибся, Юля была рада помощи.
- Нет, не хочу, по дороге пирожков наелся. – ответил Миша усаживаясь за комп – Что нового сегодня?
- Язву заработаешь или еще чего похуже. – сказала Алиса.
- Если все пойдет по плану, то не успею. – пожал плечами Миша, просматривая видеофайлы с точек наблюдения – Третья сегодня не барахлит?
Третья камера периодически отрубалась, но поставить в кабинете пастора Геннадия другую не получалось. Вот уже неделю они следили за церковью и пока ничего не предвещало беды. Рий как сквозь землю провалился. Миша подумывал о том, что рефаим просто соврал ради красного словца. С другой стороны это было логичным способом отправить Мишу на небеса.
Камера работала исправно, поставляя любопытное для правоохранителей и паствы видео. То он прямо на столе занимался развратом с солисткой хора, то совал взятки надзирающим чиновникам. Весело, но не имеет отношения к их проблеме.
- Приходил епископ Том Герриет, с каким-то мужиком, собираются детский патриотический праздник устроить. – Алиса пришла с кухни, с чаем и бутербродами, она уже успела изучить привычки гостя, вот чего-чего, а поесть он любил – Смотри в десять они пришли. – ведьма нашла нужный фрагмент записи и включила полноэкранный режим.
В кабинет вошли толстый жизнерадостный епископ и тощий седой мужик. Лиц входящих пока не было видно. Пастор вскочил, подобострастно пожимая руку епископу, он прекрасно понимал кому обязан своим положением. Желающих стать жрецами во все времена было немеряно.
- Привэтствую, еписком Том! – заблеял Геннадий тщательно подражая американскому акценту, в протестантских церквях было особым шиком говорить не «аминь», как у убогих местных, а на западный манер, слегка растягивая «а-а-амэн».
- Здравствуй Гена. – снисходительно похлопал по плечу выкормыша американец – Ми одни?
Геннадий понял, что назревает серьезный разговор и закрыл дверь кабинета. Из сейфа достал бутылку бренди, на верующую элиту запрет алкоголя не распространялся и три стакана. Епископ достал из кармана пиджака толстую пачку денег и бросил на стол. Пастор отставил стакан. С тех пор как церковь набрала достаточно количество верующих, деньги шли в обратном направлении. Каждую службу верующим напоминали, что не платить десятину грех, а по пожертвованиям бог судит насколько ты его любишь. Вполне прибыльный бизнес, ведь дураками земля не оскудеет. Деньги текли в церковную казну, а оттуда шел процент епископу. Если бабло пошло в другую сторону, затевается серьезное дело.
- Я был у консула, - епископ доверял Геннадию, компромата на слугу божьего у него было столько, что пастор пикнуть против его воли не смел – надо показать, что церковь поддерживает свободный, европейский выбор Украины.
- Мы и так половину песен поем на украинском, - пастор вспотел, представив, что его захотят заменить, как не справившегося с поставленной задачей – каждую службу молимся за бойцов в АТО и три раза проводили сбор помощи добровольческим батальонам.
- Нет, нет, нет! – отмахнулся Герриет – Надо праздник устроить. Праздник для детей. Патриотический праздник!
- Сбор средств? – мысли пастора крутились вокруг лежащей на столе пачки денег.
- Геннадий, ты меня разочаровывать! – погрозил пальцем епископ – Я знать, что тут овцы, но ты не должен быть баран! Вот подробные инструкции.
Герриет достал из другого кармана сложенные листки. Повернулся к сидевшему до этого тихонько третьему и представил его:
- Это Степан Семенович Дохно, он поможет тебе с организацией праздника. – Герриет опять погрозил пальцем, но уже с фирменной американской улыбкой – Слушайся его, Гена. – американец поднялся – Мне пора, обговорите детали сами.
Епископ удалился. Видимо не хотел присутствовать при дальнейшей беседе, чтобы, кто знает, как жизнь повернется, отрицать свое участие. Седой проводил его взглядом и Миша охнул, увидев его лицо. Это был тот самый усатый нацист, что обещал из него сделать сумку.
- Патриотическое воспитание молодежи важно и нужно, - сказал он пастору – так что давайте, сделаем все так, как советуют наши американские друзья.
- Конечно-конечно! – этот невзрачный мужик сильно нервировал пастора Геннадия, так что он даже не думал что-либо оспаривать – Слава Украине!
- Героям Слава. – отозвался Дохно – Теперь по порядку: сценарий у Вас есть, отходить от него не рекомендуется, ну может чуть-чуть, для правдоподобия. Все что нужно Вам привезут, по поводу продления времени аренды в воскресенье, с руководством ЗАГСа уже все договорено, так что хоть до вечера можно посиделки устраивать.
Молитвы над раненными устроим перед проповедью, а после нее у двоих подставных будет исцеление…
- Серьезную бутафорию лучше не устраивать, - пробурчал Геннадий – всегда найдутся долбанные правдолюбы, мечтающие разоблачить целителей.
- Они будут разоблачать бойцов Правого Сектора? – усмехнулся Дохно – Хочу на это посмотреть.
- Все равно, грандиозное чудо ни к чему. – пастор гнул свою линию – Привлечет слишком много внимания. А здесь не Львов, каждый второй ватник.
- Я заметил. Ладно, попроще что-нибудь придумаем. Время еще есть. Люди для помощи в организации нужны?
- Нет, сами справимся. – быстро ответил пастор. Вот кто ему не нужен был, так это посторонние, ведь от пачки денег можно куда больше отщипнуть, если пахать будут прихожане за благословение божье.
- Ладно, - Дохно поморщился, он бы и сам не прочь потеребить пачку, но указания были четкими, дать сектантам полный карт-бланш на этом этапе. – Изучайте документы, я завтра зайду, обсудим детали.
Мужчины попрощались, Дохно вышел, а Геннадий углубился в чтение. Миша пожалел что камера давала только общий обзор. Увидеть то, чтобы написано в документах не получалось. Он задумался.
Разумеется, это и были те самые безбожники, что устроят резню. Приволокут пару-тройку раненых солдат, каких не жалко. Потом устроят стрельбу и обвинят русских. Жертвы подобранны идеально: дети, женщины, верующие и раненные. Миша скрипнул зубами от злости. Даже с типом верующих не промахнулись. Если бы выбрали православных или католиков, то вряд ли бы кто-то поверил в «русский след», а вот сектантов недолюбливают. Еще и церковь американцем создана. В уме им не откажешь, хоть и сволочи.
- О чем ты думаешь? – спросила Алиса.
- Хреново все складывается, вот о чем я думаю. Куда ни кинь, всюду клин. – глухо сказал Миша – Если бы это были просто банда придурков, у нас был бы шанс. А это операция спецслужб, значит у непосредственных исполнителей как минимум одна группа прикрытия и страховки, а может быть и две…
- И что делать будем? – ведьма в тайне надеялась, что Миша отступит, людей ей, конечно, жалко, но переть на толпу мужиков с автоматами было страшно.
- Если бы не это тело! – вздохнул Миша – Думать будем, что еще остается?
В дверь позвонили. Миша встрепенулся и вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры. Алиса никого не ждала и покачала головой. Миша прижал палец к губам и достал из рюкзака пистолет. Алиса задрожала и пошла открывать. Она стояла в пол оборота, чтобы не перекрывать зону обстрела и была готова отскочить в любую секунду, до этого мгновения ей казались бредовыми Мишины поучения на этот счет.
Девушка включила видеоглазок. За дверью стояли двое колхозников. Широченная баба, в мешковатом пальто и глуповатым выражением одутловатого лица. И тщедушный мужичок в дешевой куртке китайского пошива. Типичные сельские жители. Ведьма нажала кнопку:
- Вам кого?
- Картоплю надо? По пьять грывень виддамо! – тонким голоском сказала баба, мужик молчал и забито втягивал голову в плечи.
- Спасибо, не надо. – Алиса облегченно вздохнула, за те дни когда в ее жизнь ворвался Миша, у нее развилась паранойя. А это просто два крестьянина решили за местовое на базаре не платить и сдать картошку по домам. В другое время она бы и взяла, чтобы потом из магазина не тащить.
- Открывай, ведьма. – пропищала баба – Мы по делу пришли, и скажи возвращенцу, чтобы пистолет убрал.
Алиса замерла и посмотрела на Мишу. До чего дикая картина, подумала она, за дверью два каких-то колхозника, в прихожей девятилетняя девочка прищурившись целится из огромного пистолета, а посреди этого горячечного бреда она, интеллигентная девушка, оказавшаяся не в том месте и не в то время.
- Открывай, мы поговорить только. – опять послышалось из-за двери.
- Откроешь щеколду и рыбкой в сторону кухни. – прошептал Миша.
Дверная цепочка задержит входящих на одну-две секунды, рассчитывал Миша. Но ошибся. Едва Алиса щелкнула замком, в щели мелькнула какая-то клешня и дверь распахнулась.
- Не стреляй! – пропищал мужичок, заслоняя жирную женушку.
- Ага. – сказал Миша и всадил пулю ему в грудь. Война научила его, что в кризисной ситуации надо сначала стрелять, а потом беседовать, если останется с кем.
К чему война не готовила Мишу, так это к противникам, которых, пули не берут. Мужичок даже не дернулся. Просто миролюбиво поднял руки.
- Успокойся. Прекрати соседей пугать. – у мужика даже дыхание не перехватило. – Мы просто поговорить и помочь, если потребуется. Можно зайти?
- А без разрешения не получается, что ли? – Миша лихорадочно вспоминал, кто из сверхъестественных тварей не боится пуль. На ум лезли вампиры и оборотни.
- Получается, - пропищала баба и отодвинув мужика осторожно шагнула внутрь – просто шухер устраивать неохота. Дверь закрой. – это она сказала Алисе – Или хочешь весь подъезд в статисты пригласить?
- Добро пожаловать. – растерянно сказала Алиса – Пальто можно сюда повесить.
- Не спарюсь, не волнуйся.
- Если вы закончили этикетом маяться, - сказал Миша, не сводя с парочки пистолет – расскажите: кто вы такие и какого хрена вы приперлись?
- Мы арахниды, - представилась баба – меня зовут Ууль, а его То. Мы слышали, как было прорвано поле Акаши, когда душу вернули из ада. И это означает что Война близко.
- Арахниды? – переспросил Миша – Никогда не слышал, это что секта такая?
- Положи пистолет, тогда покажем кто мы. – тоненько вздохнув, сказал То.
- Разбежался! – Миша по полшага отступал в комнату, Алиса прошмыгнула ему за спину и он прикидывал где лучше держать оборону. Пришельцы ему не нравились, а то что пули их не берут, нравилось еще меньше.
- Ладно, - ответил То, за все время разговора его лицо сохраняло одно и тоже выражение, даже губы почти не двигались, впрочем, у его подруги были те же проблемы с мимикой – вот вроде на этой стене ничего особенно ценного….
Ууль присела на корточки и задрала вверх руки. Конечности треснули вдоль, разделяясь. Лицо клочьями слезало с головы, обнажая волосатую харю с огромными ядовитыми жвалами. Восемь фасеточных глаз уставились на людей, когда огромный паук тяжело ухнул на шесть лап, подняв в приветственном жесте две передние.
Алиса не закричала, просто ее мозг решил, что с нее хватит и ведьма рухнула в обморок. Миша разрядил обойму в хитиновых монстров и, похоже, орал что-то матом. Второй паук, решил увернуться от пуль и забежал на потолок. Видимо выстрел хоть и не способен пробить хитин, но был болезненным.
Воин есть воин, поэтому Миша, отчаянно испугавшись, не потерял головы. Он подхватил с пола рюкзак, где лежали запасные обоймы. То изогнулся на потолке и выстрелил в рюкзак комком липкой паутины. Потом спрыгнул на пол и начал обратное превращение. Миша еще рвал, в тщетных попытках открыть, рюкзак, как снова два безобидных колхозника стояли посреди коридора, лениво разгоняя руками пороховой дым перед лицами.
- Мы арахниды, - снова пропищал То – и хотим поговорить с тобой, возвращенец.
Свежие комментарии