Севастьян

Ветер не унимался. Со вчерашнего вечера небеса разозлились на Питер. Впрочем, ему не привыкать. Кому не известно про колючую невскую погоду?

Меня зовут странно. Севастьян. Я знаю, сегодня модно называть детей давно позабытыми именами вроде Елисея или Прокла, но в моем детстве Севастьяном был только я. В нашем дворе носилось несколько Серег, примерно столько же Саньков, пару-тройку Игорей, Лёх, Андрюх, Олегов и даже мальчик Ян не удивлял так, как я своим, пропахшим нафталином, именем.

Родители подбадривали меня, мол, зато ты, Севастьян, не такой как все. В детстве как раз этого не очень хочется.

Да, меня дразнили. Особенно Леха Пентюхов. Называл меня Обезьян. Ему казалось это смешным.

Не знаю отчего я сейчас об этом думаю, сворачивая на Тележную. Я вообще иногда думаю о чем-то только для того, чтобы скоротать путь до дому, чтобы не думать об этом колком ветре и ледяной мороси, летящей в лицо.

Я бреду мимо нависающих черных домов с заснеженными крыльцами парадных. Красивые, только что отремонтированные фасады чередуются с потресканными, аварийными, смрадными, испещренными граффити и выбоинами.

Те, кто родились в Питере не могут без него жить. Они влюблены в эти каналы и Неву, в стальную воду Фонтанки и триумфиальную архитектуру. Но сам Питер мало кого любит. Эти морозные иголки, которые он вставляет в кожу своих обитателей, лишь прелюдии к тем испытаниям, на которые он способен.

Как только я захожу в свой парадный,всё смолкает. Становится тихо. Очень тихо. Странно, обычно мой путь на четвертый этаж сопровождается телевизионными звуками из-за квартирных дверей, разговорами, смехом и даже руганью соседей. Сегодня этого нет. Просто тишина. Это даже хорошо. В такую погоду лучше спать.

Ключ не входит в замочную скважину. Какая-то ерунда. Что-то случилось с замком. Прекрасно, и как мне теперь попасть домой? Делаю несколько попыток засунуть ключ - тщетно. Ничего не понимаю. Лезу в карман за телефоном, у меня должен быть номер нашего слесаря...Черт бы побрал эту связь! Ни одного деления... Ну, и что прикажите делать?

Но тут дверь нежданно открылась. Из-за нее высунулась тень.

- Вы кто?... - тихо, практически шепотом произнесла она.

Я опешил:

- Что? Простите... Хм.. Это вы кто?

- Севастьян...

- Кто???

- Меня зовут Севастьян

Я вгляделся в полумрак. Передо мной стоял маленький мальчик. Он был очень худой и грязный, одетый в какое-то кургузое пальтишко. Огромные глаза контрастом выделялись на его очень, очень, очень худом лице.

- Как? Кто?

- Севастьян.

- Не может быть... Что ты тут делаешь?!

- Живу... А бабушки дома нет. Она ушла вчера, а я вот, жду. А ее нет.

- Какой бабушки? Постой... Тут какая-то ошибка. Это мой дом! Дай мне пройти...

Я слегка толкнул мальчика, пытаясь проникнуть к себе домой. Мальчик охнул и упал, оставшись лежать на бетонном полу.

- Ты чего? Вставай! - крикнул я.

- Не могу...

- Что значит не могу?

Мальчик молчал.

Я нагнулся и поднял его. Севастьян. Он был легким, как пушинка, почти невесомым.

Войдя в квартиру я онемел. Так и стоял с невесомым мальчиком Севастьяном на руках. Это была не моя квартира.

Черные стены с ободранными обоями. Посреди комнаты стояла печка-буржуйка. Она была холодная. Обломки какой-то мебели, стопки заиндевелых книг, тряпки. В углу лежал труп.

Понимаете? В моей квартире лежал труп!! То есть не то, чтобы в моей...черт побери, что происходит?!!! То, что это был именно труп было понятно сразу. Живой человек лежит иначе. Такие скрюченные пальцы на руках и такое недвижимое тело может быть только у трупа!

На стене неровным детским почерком химическим карандашом было написано "Севастьян. День рожденья! 25 сентября 1943"

Я уложил мальчика на гору каких-то тряпок.

- Это кто?! Что происходит??! Что за бред?!!

- Это мама - спокойно ответил мальчик.

- Какая мама?! - меня охватила паника. Ничего не может так испугать, как непонятное.

- Моя мама. Она умерла. А бабушка сказала, что отвезет ее сегодня. А сама вчера ушла и не вернулась. А я жду. Она за хлебом ушла. У вас есть хлеб?

- Нет, нет у меня никакого хлеба!!

И тут раздался страшный вой, за которым последовал оглушительный грохот.

Я метнулся к заклеенному крест на крест окну.

- Опять бомбят... - тихо сказал мальчик.

- Что происходит?!!!! - заорал я, и тут всё вокруг разорвалось, я оглох, ослеп и, кажется умер.

Сколько времени я был мертвым, я не знаю. Но только, я открыл глаза и понял, что живой. Прямо надо мной висел серый потолок парадной. Откуда-то раздавался звук телевизора. Где-то мяукнул кот.

Голова была свинцовой и не поднималась, руки, будто каменными.

- Вам плохо? Вам помочь? - услышал я голос соседской девушки, сбежавшей по лестнице сверху.

- Оставь ты его. Напьются, алкаши, понимаешь, потом валяются по подъездам - раздался старушечьи голос другой соседки.

Я, пошатываясь, поднялся.

Ключ, странным образом подошёл. Отворив дверь квартиры,я зашел домой.

Тут было все, как и прежде. Вешалка в прихожей, диван, кресло, не застеленная кровать.

В недоумении я опустился на диван. Мысли в моей голове отказывались подчиняться логике. В поисках тапок я заглянул под кресло. Прямо передо мной лежал огрызок химического карандаша.

Меня зовут странно. Севастьян. 25 сентября я выпью за тебя, тёзка.

© Александр Гутин