Я родилась с патологией, которая лишала меня полноценного детства и занижала самооценку. Я ненавидела свое тело, а в ночи плакала и задавалась вопросом "за что мне это?". Когда мне было 13, в больнице я встретила человека, который изменил мой мир. Мальчик этот был из детдома, ему пять лет, он был сыном наркоманки, и его тело было изуродовано так, что даже медсестры не могли смотреть на него без эмоций. Но он был таким жизнерадостным, веселым и умным, он любил людей, даже несмотря на то, что они избегали его. Мы подружились, он носил мне конфетки из соседней палаты, а я читала ему книги. Он умер в шесть лет, но за свою маленькую жизнь он сделал огромную вещь: помог мне поверить в себя.
***
До сих пор помню чувство страха в детстве, когда в деревне индюк выпрыгнул из ограды и погнался за мной. Этот страх, что сейчас он нагонит и заклюет тебя до смерти, каким-то чудом я смогла вскарабкаться на дерево, и индюк, сука умный, рядом так и крутился. Просидела я там до вечера, пока взрослые не нашли меня, а на следующий день я ела вкусную индюшатину, это было мое первое злорадство)
***
Однажды, во время срочной службы в армии (служил во внутренних войсках), всю нашу роту отправили на ликвидацию массовых беспорядков в центре столицы моей Родины. Приехали, перекрыли улицу. Стоим, ждём. Каждый солдат в полном комплекте: броня, шлем, щит и палка. Больше всего я боялся быть не убитым или покалеченным толпой, а увидеть в этой толпе лица своих приятелей и знакомых.
***
В классе восьмом пошли школой убирать лес, как и большинство это делают. Ходили, собирали мусор, тут вдруг наша классная руководительница нашла брошенный пакет, открыла его, несмотря на ужасный запах, чтобы распределить мусор, что куда, внутри пакета оказалась уже сгнившая голова (думаю, про реакцию говорить не стоит). А за неделю до этого у нас в городе пропал мужчина.
***
Я онкобольная. Испытываю почти постоянные боли, сижу на болеутоляющем и приняла уже девять курсов химиотерапии. Между химиями стараюсь жить полной жизнью и радуюсь каждому дню, насколько это возможно. Да, выгляжу хорошо, даже лучше и моложе, чем до болезни. Никто не даст мне мои 37, наверное, потому что не разрешаю себе негативных эмоций. Но как же меня бесит, когда стоишь в бесконечной очереди к хирургу-онкологу или за бесплатным рецептом на химию, и какая-нибудь бабулька пытается отпихнуть тебя от окошка: "Милочка, вы хотя бы здоровы! Постоите еще", — это самая вежливая из фраз, что я слышала... Хочется просто заорать на всю больницу, что у меня рак! В 37, а не в 73! Но я же милая, вежливая, культурная и не разрешаю себе плохих эмоций. Поэтому молча улыбаюсь и никого не пропускаю вперед.
***
В младенческом возрасте была очень красивым ребенком. Мама уже привыкла, что на улице даже незнакомые люди обращают на меня внимание. Однажды пристал какой-то мужчина — дай подержать и все. Ну, дала, днем, посреди города, кругом люди. Тут мужчина срывается с места и бегом в автобус. С криками и диким ором мама его догнала, и он в последний момент сунул ей меня в закрывающиеся двери автобуса.
****
Закупилась очередной порцией лапши "Роллтон". Каждый день в одном и том же магазине покупаю по 5-7 штук. И часто оплачиваю покупки у одной и той же женщины. Постоянно вижу ее неодобрительный взгляд, но тут у нее вырвалось: "Ты погляди, худая, лицо чистое, а столько гадостей ест!" Я вежливо улыбнулась и молча оплатила покупки. Она не виновата. Откуда ей знать, что у моей сестры синдром Дауна, и что она соглашается есть только "Роллтон"? Мы с родителями перепробовали все, была даже отвратительная идея привязать ее к больничной койке и кормить через трубочку.
***
Сломала ногу на нечищенной лестнице. В травме на одной ноге скакала, потом кончились силы. В гипсовой отдохнула час, потому что про меня забыли. Кидала ботинки в дверь и орала, чтоб услышали. Зашёл медбрат: "Ой, а мы про вас забыли. Можете одеваться и идти домой". Идти. Блять. Домой. Костыли не выдают, машины отвезти нет. Таксист заблудился, замёрзла. Повёз закоулками и мне ещё заявил, что я не выгодный клиент. Ползла на четвереньках вверх к квартире — прыгать не смогла уже. Одиночество — это страшно.
***
Многие не понимают нежелание людей сотрудничать с полицией в качестве свидетеля. Соседи, которые "не слышат", как обворовывают квартиру; прохожие, "не видящие" преступления, совершаемого рядом с ними... Я их тоже не понимала, пока дважды не прошла опрос у следователя. Меня, свидетеля, запугивали, угрожали, обвиняли во лжи, довели до нервного срыва. Сейчас на антидепрессантах. Всё. Больше меня для следственных органов не существует. Я оглохла, ослепла, онемела для всех преступных действий.
***
В начале 2000-х тяжело заболел отец, требовались большие деньги. Я ещё училась в школе — последние классы. Мы насобирали нужную сумму благодаря мне. Каждый день я искала в школьном туалете использованные прокладки и тампоны и продавался очень богатому однокласснику. Иногда ходила в общественные места для дополнительного заработка. А за средства гигиены очень красивой одноклассницы платил в два раза больше, чем обычно. И благодаря этому психу мой отец жив и здоров.
***
Это было в начале нулевых, мне девять. У мамы был небольшой бизнес, папа только начал работать в нефтяной компании. Поехали в отпуск на неделю. Бизнес оставили на подчиненных. По приезде — магазин пустой, денег в кассе нет и огромный долг перед оптушками. Кто-то из продавцов уехал из города, бухгалтер скрывалась. Был очень стрессовый период, у мамы случился выкидыш, пошли осложнения после какого-то препарата, который ей противопоказан. Мама стала лежачей на полтора года. От оптушек приезжали братки, папа на работе, я защищала свой дом арматурой, оставленной им за дверью. Сейчас не понимаю, как не боялась тогда. Никто из родственников не приходил и не звонил, боялись, что мама при них умрет или ответственность придется брать. Сейчас все хорошо, мы все преодолели, но их равнодушия я никогда не пойму.
***
Мама всегда лечилась "альтернативными методами" — гомеопатия, шаманы, рейки и прочие. Я особо не заморачивалась, пока у неё не нашли меланому. Она молчала до последнего, потому что ее «лекари» сказали, что опухоли можно лечить, но в полной тайне, иначе сглазят. Когда я узнала о том, что она больна, было слишком поздно — живу в другой стране. Не смогла ее спасти, хотя мы состоятельная семья, и я бы заплатила за любой шанс.
***
Отец моей мамы умер от рака в 49 лет. Мама всегда боялась этой цифры. Неделю назад узнали, что у мамы рак. Ей 49 лет. Она не унывает, гонит от себя дурные мысли, но мне страшно. Теперь тоже боюсь этой злополучной цифры.
***
Мне бы хотелось изменить в своём прошлом не выбор парня, института, профессии. Не поменять прическу или место жительства. Нет. А просто в тот момент, когда вся моя семья закрылась в комнате, чтобы мама сообщила всем свой диагноз, подслушать это чертово слово "рак". Мне было 12, и они решили, что я слишком мала, чтобы понять. Я бы все отдала, чтобы те полгода знать, что они у меня с ней последние. Несправедливо, что они знали, а я нет. Для меня ее смерть стала шоком.
***
"Девушка, извините, пожалуйста..." — это обращение на улице по инерции замедляет мой ход, но потом я резко ускоряюсь, чтобы помощь не понадобилась мне. Однажды вечером по пути домой остановили трое парней узнать дорогу. Вежливо, воспитанно и даже почти мило, если бы внезапно я не вскрикнула от удара шокером по ноге. Пока в моей голове проматывались все варианты развития событий, они просто смотрели и улыбались. Продолжения не было — получив нездоровое удовольствие от страха в моих глазах, меня отпустили.
Свежие комментарии