Обычно так бывает — очередную историю тундровый человек рассказывает вам с юмором, легко уловимой пренебрежительностью (мол, сами понимаете, байка!), помогая себе в изложении тональностью, мимикой и акцентами. Иногда за внешней юмористичностью кроется смущение: все равно ведь не поверят. Но порой интереснейший рассказ из разряда «явных небылин» повествуется спокойно, вдумчиво и на удивление серьезно, не взирая на мистичность или даже запредельную неправдоподобность сюжета.
Это происходит в тех случаях, когда человек опытный, проживший в отрыве от цивилизации достаточно долго, научается видеть в череде происходящих с ним событий нечто важное, веское, пусть и не объяснимое. И совсем не обязательно, что бы в нарративе присутствовал напористый драматизм или, тем более, трагедия. Нет, слушаешь — вроде бы, обычные ситуации…
А цепляет. Серьезностью восприятия цепляет.
Вот одно из таких повествований.
«ЛЫЖИНКА»
В начале 90-х я жил и работал на Енисее, южнее Дудинки, в месте, известном, как Ванькин мыс. Мы строили, а заодно и обживали современное двухэтажное здание новой турбазы на берегу реки. В древности место это было достаточно обжитое, здесь хозяйствовал старый долганский род. Об этом свидетельствовали две ритуальные березы — «мужская» и «женская», — их ветки были буквально увешаны разноцветными лоскутками-талисманами. Стоял конец августа, царствовали сумеречные ночи, а в непогоду так вообще темно.
Именно в это время я только что приехал из Красноярска, воплотив в жизнь свою давнишнюю мечту, купил «вертикалку» ИЖ27М, заплатив за выбранный ствол 1 200 000 рублей. Нули тогда прибавлялись к ценникам чуть ли не ежедневно.
На базе тогда было три здания: основное, баня и зимовочная изба. «Женская» береза стояла чуть в стороне, а вот «мужская» росла когда-то прямо на месте здания, но ее в запале строительства спилили, поступив, как выяснилось, весьма опрометчиво. Один старый долганин, узнав об этом, невесело усмехнулся и пообещал, что дом теперь будет периодически гореть. Поверили в это лишь тогда, когда пожар, потушенный с великим трудом, разгорелся по совершенно непонятной причине, ибо печь в здании в тот день не растапливали.
Но сейчас рассказ не об этом, хотя и случай с березой наглядно дополняет и иллюстрирует нижесказанное мной.
Итак, нас было трое. Моя подруга Ольга Борисовна и Володя Парасочка, напарник, равного которому еще поискать надо... Еще у нас был молодой пес Мишка, внук легендарного в Путоранах Кучума, отменной охотничьей собаки. Ласковый и веселый, внучок, в отличие от именитого предка, хоть и вымахал изрядно, но должной прыти в охотничьем и охранном деле покамест не проявлял. Как говориться, собака «не работала».
В один из дней мы решили «обстрелять» новое ружье, для чего все втроем отправились в близлежащий лесок. Постреляли по мишеням, насобирали грибов на ужин и направились назад, к базе. Возвращаясь, мы прошли по полянке, устланной торчащими из земли сучками да ветками. Одна из них меня заинтересовала необычной формой. Я нагнулся, потянул и вытянул из земли… лыжу! Лыжа была, вероятнее всего, детская, всего-то сантиметров 60 в длину. Грязная, серая, очень старая, но аккуратно выструганная и снабженная необходимым креплением. Этот ремешок из кожи оленя стал настолько ветхим, что рассыпался в прах от первого же прикосновения. Я взял лыжу с собой, хотя Ольге это не понравилось, судя по всему, сразу же…
Уже позже, сидя на берегу Енисея, я отмыл эту лыжинку, прямо скажу, с любовью, до бела. После этого решил куда-нибудь ее приспособить, для антуража. На козырьке зимовочной избы у нас традиционно были закреплены трофейные рога и черепа — для красоты и пущей важности. Там же, над дверью, я вбил в дерево два гвоздочка. На них эту лыжинку и положил.
Вечером мы стояли с Ольгой на балконе второго этажа центральной избы и смотрели на притихший осенний Енисей, — ох, и красота, ну прямо зеркало!
И тут появилась радуга. Огромная, яркая, она начиналась на середине реки, прямо напротив нас, и уходила далеко на юг, вверх по течению. Здесь надо вот что пояснить. Это у простого обывателя красоты радуги ассоциируется с чем-то приятным и даже праздничным. У нас же была своя, старая и проверенная опытом примета — появилась радуга, значит, жди какой-нибудь каверзы.
День прошел как обычно и мы легли спать.
Ночью я проснулся от дикого гула, даже грохота! Весь огромный двухэтажный дом трясся, как фанерный. Все втроем мы выскочили на балкон. На Енисее свирепствовал жесточайший, невиданной силы шторм. Ветер был просто ураганный. Я оторопело глядел на взбесившуюся реку и боковым зрением заметил, что в привычном пейзаже чего-то не хватает. Отсутствовала лодка с мотором, «Казанка 5м-3» — штука, прямо скажу, тяжелая. Причем, мы ее перед этим не просто подвытащили на метр-другой от берега, нет… Лодка стояла далеко от воды. Мы ей не пользовались в последние дни, да и ремонт кое-какой производили. Торопливо надев калоши, я вылетел на глинистый берег: нет лодки, и все тут! И следов «потаски», то есть следов волочения лодки по земле тоже нет. Что за чертовщина?
Ночь мы провели тревожно, то и дело проверяя оконные шпингалеты.
На утро шторм на реке стих, но беды наши на этом не закончились.
Отказала бензопила. Простейший, по сути, агрегат, в котором нет ничего сложного, и который мы разбирали-собирали сотни раз. Но в этот раз не помогало ничего. Все системы проверяли: свечи прочищали, потом меняли… Не работает аппарат и все тут! Два дня мы с ним мучались и все бестолку. А без бензопилы заготавливать дрова — дело просто каторжное. Береговой сушняк — это просто «порох», он сгорит в печи моментально, а толку никакого. То ли дело лиственничный «сырец», напилишь ствол бензопилой, расколешь на четыре части — и тепла много и горит долго.
В общем, просто беда.
Первой заподозрила неладное Ольга. Я так думаю, что именно она и спасла нас от следующих, может быть, куда как более серьезных бед.
— Знаешь, Юра, а все-таки напрасно ты эту лыжинку долганскую из земли вытащил. Вернул бы ты ее на место, — тихо сказала она, глядя на наши очередные попытки оживить бензопилу.
Надо сказать, что в то время я еще не придавал никакого значения этому феномену воздействия на наш повседневный быт взятых у природы древних вещей, захороненных в ней когда-то. Но в тот раз я послушался Ольгу сразу же. Подошел к зимовальной избе, снял лыжинку с гвоздей и понес туда, где и нашел ее. На свою удачу, место нашел сразу же и даже дырка в земле, откуда я ее вытащил, сохранилась. Старательно вспоминая, я уложил лыжу по ее законному месту, присыпал и чуть утрамбовал.
А через два часа мы с Малышом отправились погулять по берегу.
Что удивительно, ружья я с собой в тот раз почему-то не взял — небывалое дело! Вечно лающий, как оглашенный, молодой пес в этот раз вел себя необычно — шел спокойно, даже степенно, внимательно осматривая местность. Неожиданно он остановился и уставился куда-то вверх. Я посмотрел на вершину невысокой красивой елки, по направлению взгляда собаки и увидел соболя! А ружья-то и нет! Делать нечего, решил спугнуть, стряхнуть с дерева. Колотил по стволу, пока соболь, напуганный моими действиями до смерти, не спрыгнул вниз и, парашутируя, не полетел чуть в сторону. Неопытный пес его взять не смог, и зверек стремглав забрался на высохший стволик старой лиственницы, здесь его уже было очень хорошо видно. Стряхнул я его сушниной и оттуда и вот тогда Малыш взял соболя прямо на лету — классика! Хряпнул челюстями так, что я испугался — все, конец шкурке…
Но Малыш, к моему изумлению, бережно положил тушку передо мной, на землю. Я взял в руки, проверил. Кости всмятку, но сама шкурка целая, всего один крошечный прокус. Радостный, направился я к друзьям и тут услышал звонкий рев бензопилы…
— Сам не знаю, что случилось, — рассказывал взволнованный Володя. — Взял я ее еще раз осмотреть, без всякой надежды опробовал, а она работает, стерва, как часы!
— А у нас собака «заработала», — поделился радостью и я, продемонстрировав другу первый охотничий трофей Малыша, оправдавшего, совершенно неожиданно, старую родовую славу.
На этом все наши беды закончились.
Лодку мы так и не нашли, посчитав ее некой платой за науку. С тех пор я никогда не вытаскиваю из земли старинные артефакты, особенно, если они относятся к культуре аборигенов. Оно, знаешь ли, «прилежалось» в тундре… Вот пусть оно там и лежит.
Не тревожь, говорит весь мой опыт, и не тревожим будешь.
Комментарий
Эта история, рассказанная мне работником института Сельского хозяйства института крайнего севера Юрием Меркурьевым, поучительна своими последствиями необдуманного человеческого желания. В ней обозначена опасность, рожденная не в меру азартным любопытством, причем, праздным любопытством — без всякой исследовательской, продуктивной и продуманной цели… Аналогичных ей легенд о некой мистической причинно-следственной связи можно услышать очень много, воспринимать их можно по разному, это личное дело каждого. Материального объяснения подобным феноменам такой локальной «нехорошести» не существует, но там, в диких краях, все попытки объяснения вторичны и быстро меркнут в сравнении с простейшей житейской целесообразности, правилами самосохранения выверенными личным и чужим печальным опытом.
Вспоминая этот случай, я вспоминаю и собственный, произошедший недавно. Мы жили в конце озера Глубокого восемь дней почти в полном одиночестве, с друзьями, уехавшими в этот день на другую сторону к водопадам. В этой части озера никого не было — все дальние «посетители» еще вечером воскресенья отправились в город. Мы с женой решили побродить с ружьишком, да подберезовиков насобирать в окрестностях маленького лагеря. Погода стояла не просто тихая — штиль, зеркало.
Ушли недалеко, круг сделали небольшой. И вот по возвращению, перевалив через пригорок, мы, к своему изумлению, увидели нашу большую надувную лодку на берегу, прямо под нами! Лагерь, лежащий от нас в полукилометре, был пуст, моторки товарищей нет, еще не приехали. Лодку мы оставляли в лагере, и не возле воды, а рядом с палатками, памятуя, как когда-то шторм уволок надувное чудо в лес. Но в тот день и намека на ветерок не было. Чужая моторка не появлялась, там шум мотора слышно так далеко, что не спрячешься.
Я осмотрел местность возле палаток и берег ближе к нам через оптический прицел — нет никого, ни следа человека. Тем не менее, вот она, лодка, стоит пустая, уткнувшись в берег, и даже весла в воду спущены. Взяв на изготовку, на всякий случай, оба карабина, мы спустились к воде и привели беглянку назад, в лагерь. А перед этим я сфотографировал и бухту, и лодку, думая позже, уже в спокойной обстановке разглядеть фотографию — вдруг увижу человека или его след? Но и потом мы ничего не обнаружили. В лагере следов появления кого-либо не наблюдалось, все спокойно. Но оставшееся до возвращения друзей время мы с женой провели несколько… нервно.
Если моделировать впрок подобную ситуацию с точки зрения «локальной нехорошести», то вам надо бы вспомнить, какое дерево вы перед этим потревожили или на какого, скрытого в хвое и ветках идола наступили. Шутка...........?
(с)denisov_vadim
Свежие комментарии