Любил Семёныч грибы сушить очень, особенно по осени. Сушил их прямо на верёвке в огороде, поэтому у этого *удака старого вместо белья всегда грибы красовались прямо на прищепках. Смачивал он их каким-то чудотворным своим снадобьем, кое и микробов убивало, и медведей. Как-то раз в тьму ночнущую этот хрен сдолбился в мою хату, и стал орать про какого-то болотного монстра, который к нему пришёл, и дома водку глушит.
- Ах ты манка морщинистая, опять водку втихаря бухал. Яж тебе щас, морде твоей красной набубеню по самый огород огурцов. Болотный монстр на то и болотный, чтоб в болоте жить, а не у тебя.
А Семёныч только и заладил:
- Говорю тебе, монстрище, хоть курей воруй, огромное, всё в говнище, и у меня сидит.
Я затылок почесал, говорю:
- Мож Игнатьич к тебе пожаловал?
Нет, ну а что, тот хрен не мылся ещё с поражения Бонапарта, потому присутствие Игнатьича чуяла вся деревня, даже если он и был где-то на окраине.
- Нечисть это, говорю тебе, ружьё бери, и со мной пошли.
Взял я ружьё, фуфайку свою из перьев самой опасной селёдки мира, и рыбку прихватил.
- А это на кой огурец?
- А пингвинов если встретим?
- Какие те пингвины в деревне?
- Ну мало ли что...
Пришли мы значит к Савельичу, и наблюдаем такую картину: на столе стоит пустой бокал, рядом пустая бутыль. По всей хате следы из какого-то говна, ведут от выхода, и к нему же ведут обратно.
- Ушёл зараза! - говорит Семёныч.
Я припугнулся, что делать не знаю. Семёныч поглядел за окно, да как рявкнет:
- Вот же навоз коровий, грибы мои украл, нагонять надо, а то эта тварь бессмертной станет.
Погнали мы в лес, по следам говнистым за этой чертовщиной хуторской.
Было у нас болотце в лесу, к нему следы и вели.
Зашли мы в самую глухосрань невиданную, кругом совоуханье, кролики свистят - страшно. Грю - мож назад побуянем? Не, я без грибов не уйду, - грит Семёныч. Вот чёрт старый.
Слышу я хруст веток, понимаю, что к нам кто-то крадётся. Я ружьё нацелил, и как с дуру выстрелю! В кустах шум, вздох, что-то тяжёлое упало на землю, и так жалобно простонало:
- Сууууука...
Семёныч, тут же в кусты рванул - вылезает с круглыми глазами, грит мне:
- Ах ты хлебожор в ушанке, ты же лося подстрелил.
- Ничё, - грю, - воробьи доклюют.
Вдруг в кустах опять зашевелилось - видим лося какая-то херня непонятная тащит. Я ору:
- Рога бросай! - и ружьё направил.
На меня какая-то грязевая куча повернулась, а на шее у неё грибы Семёна. Тот прям и ахнул.
- Грибы в дерёвню, падла говнистая! - орёт.
Чудовище лося бросило, и на нас двинулось.
- Стреляй, хуторский ты хрен, стреляй, - орёт Семён.
Я прицелился, и прямо в тыкву его обвисшую попадонил. Тот как-то заурчал недовольно, и на нас опять погнал.
- Грибы я те грю гони, лососень ты заморская! - не унимается Семёныч, - стреляй косая ты перделка, стреляй.
Я прицелился и опять в его репу заребехал. Чудовище завыло, грибы бросило, и к болоту поскакало. Семёныч обнял свои грибы, расцаловал, повесил на себя их на верёвочке, и меня погнал домой, отмечать победу. Днём с мужиками мы пришли на эту местность - ничего не нашли. И лось куда-то пропал. А чудовище это более никто не видывал. Такая вот история
https://mrakopedia.ru/
Свежие комментарии