Этим летом в бригаде доктора Санитаева случился служебный роман. Любовь, как справедливо заметил классик, выскочила внезапно, как выскакивает убийца в переулке - и поразила обоих его помощников. Теперь Лена и Андрей проводили вместе всё своё время - как на работе, так и вне её. Вот и теперь они вдвоём забились в тот угол ординаторской, что за телевизором, и увлечённо о чём-то шептались, держась за руки.
Суббота... Что может быть лучше на «Скорой», чем субботняя смена летом? Город пустой, народ уехал на дачи - и вернётся только вечером воскресенья. Вызовов мало. Вот и сегодня - съездили разок к бабке по фамилии «Конник» - что, как известно, разводит бультерьеров. Лечить её несложно и быстро, но вот собачки ... так и норовят то на колени запрыгнуть, то о ногу потереться. Кошки их воспитывали, что ли? Бр-р-р! - передёрнул плечами Санитаев, отгоняя воспоминание о гладкошёрстных, похожих более на свиней, чем на собак, розовых тварях, которые при желании могли запросто откусить ему руку, встал из-за стола и потянулся. Из раскрытого окна ветер доносил сложный букет из запахов раскалённого асфальта, цветущей прямо у подстанции сирени, бензинового выхлопа от только что подъехавшей с вызова машины второй бригады и дымка из ближайшей баньки, что топилась в одном из домов частного сектора рядом с подстанцией.
Через минуту сонная тишина летнего дня была взорвана бодрыми молодыми голосами - приехал с вызова доктор Баянов, и его помощники - два студента мединститута - теперь вытаскивали из РАФа носилки, окрашенные в довольно интенсивный красно-бурый цвет, явно имея в виду отмыть их из шланга. Тут же и сам Серёга Баянов - молодой и очень грамотный врач «шоковой» бригады - возник на пороге ординаторской. Весь его вид говорил о том, что он только что видел нечто. Говоря проще - произошёл случай, о котором будут вспоминать на «Скорой» долго, может быть, он станет легендой.
- Давай уже, рассказывай, не томи! - обратился к нему Санитаев, прикуривая сигарету.
- Слушай, Дениска Палыч - такого ты точно не видел! - начал рассказ Баянов, - Прикинь, привезли мы клиента в горбольницу, сдали, всё в порядке, и тут нас «Центр» просит им помочь - есть вызов прямо на территории горбольницы, в общагу. Говорят, падение с высоты ... подъедьте, типа, посмотрите. Ну, подъехали. Прикинь, девятиэтажка эта ... ну, общага больничная, ты её знаешь. Так там на пятом этаже жил себе мужик со своею подругою ... с сожительницей, то есть. И сказал ей голосом человеческим : «Дай денег похмелиться!» А та ему : «Бог подаст!»
- Ну? - слегка заинтересовавшись, спросил Денис, садясь на подоконник.
- Баранки гну! - ни секунды не задумавшись, отвечал Сергей, - Вскакивает этот крендель на подоконник и в открытое окно - фуяк солдатиком!
- И что? Труп? - спросил Санитаев, с наслаждением затягиваясь.
- Да какой труп? Ты слушай дальше! - смеясь уже в открытую, продолжал Баянов, - Через две минуты - стук в дверь, сожительница и испугаться-то толком не успела. Открывает - на пороге терпила стоит. Белый, как извёстка, глаза по полтиннику ... трезвый , сука! И без трусов! Прикинь - из окна в семейниках вышел, а обратно прибежал - одна резинка осталась! И вся жопа в кровище! И ноги! И вся лестница в подъезде! Прикинь, Денис - там к стене дома доски были прислонены ... шестиметровые, и неструганные! Прямо под их окном! Ну, это чучело на них и приземлилось - сразу, как из окна вышло. По ним, как по горке, до самого низа и доехало. Без трусов и без шкуры на жопе! Вот теперь мои орлы после него носилки и моют!
- Ну, что сказать ... рождённый ползать - летает низко! - ответил Санитаев, гася окурок в банке с водой, - Садись, в шахматишки сгоняем.
Но сгонять партейку докторам не пришлось - на пороге ординаторской появилась диспетчер Огурцова. Окинув своим обычным пристальным взглядом помещение, задержав его особо на парочке, что приютилась в углу за телевизором, сказала, обращаясь к Санитаеву:
- Вызовочек тебе, Дениска Палыч! - и протянула Денису бумажку с вызовом.
- Так, стоп, Пална - я не понял! - взвился Санитаев, - Это же «падение с высоты»! При чём тут кардиологи - это же вот ... ему - указывая на Сергея, старательно делавшего вид, что его это не касается, воскликнул он.
- У «шоков» машина моется - бесстрастно парировала Пална, - А вы с утра балду гоняете. Ничего ... съездите, проветритесь ... заодно и любовнички твои отвлекутся!
С этими словами Людмила повернулась к Санитаеву спиной и вышла прочь, царственно неся свою гордо посаженную голову.
Делать было нечего - с диспетчером не спорят. Впрочем, Денису не пришлось командовать - его помощники всё слышали, и теперь, чуть несколько более деловито, чем всегда, собирали снаряжение бригады. Санитаев сунул бумажку с вызовом в папку, достал очередную сигарету и, прикурив, пошел к выходу. Валерка Егоров только коротко спросил : -Куда?
- Трикотажная, 45 - ответил доктор, садясь на своё место, и через минуту старенький РАФик уже бодро катился по пустой - по случаю субботы - улице Есенина вниз, к самому центру Дзержинского района.
А примерно за десять минут до этого одинокий влюблённый пенсионер шестидесяти лет от роду решил окончательно объясниться с очаровательной дамою неопределённого, но явно неюного возраста, что жила прямо под его квартирою в доме номер 45 по улице Трикотажная. Надо сказать, что этот дом - постройки старой, ещё сталинской. И потолки в квартирах там высокие. Посему высота пятого этажа - около двадцати метров. Но наш герой был храбр, влюблён, не очень умён и, как обычно, изрядно пьян. И решил поразить даму своего сердца сразу - и наповал. Надел ослепительно белый костюм с галстуком типа «бабочка» на резинке, взял в руку букет из сорванных на ближайшей клумбе худосочных городских цветов, привязал к батарее отопления бельевую верёвку узлом типа «бантик» - и отважно полез по стене дома, имея в виду попасть с пятого этажа на четвертый, в квартиру предмета своей страсти. Батарея отопления с ним была не согласна...
Поэтому, когда бригада Санитаева подъехала к месту происшествия, то первое, что увидел Денис - это был небольшой водопад, что низвергался живописным потоком с пятого этажа, щедро окрашивающий всё, до чего мог дотянуться, в жизнерадостный жёлто-оранжевый цвет. В самой середине довольно глубокой лужи гордо возлежал, судорожно сжимая в руках пучок совершенно неопределённых растений, мужчина в когда-то белом костюме. Изрядный кусок бельевой верёвки валялся рядом.
Дальнейшее - не очень интересно. Травматический шок как-то удалось купировать на месте, а перелом свода черепа долго лечили потом травматологи и нейрохирурги. Водопад через сутки ликвидировали сантехники, и затопленные квартиры до самой зимы восстанавливали несчастные жильцы, совершенно не по делу и зря ругая ни в чём не повинную женщину - предмет любви отважного стенолаза. Когда пострадавшего, уже после оказания помощи, грузили в РАФик, Валерка пробубнил: - Гос-с-с-пидия, ну, надо же таким мудаком-то быть, а?
На что тут же получил ответ от Лены: - Мудак-то мудак, но как любить умеет!
Сказав это, Лена бросила короткий взгляд на Андрея - и тот нежно погладил её по руке, думая, что никто этого не заметит.
«Любовь, блин!» - подумал Санитаев, садясь на своё место и закуривая, - «Так, глядишь, и правда летать станем!»
- Всё, Валера, поехали! - скомандовал Денис, и через минуту РАФик уже бодро оглашал сиреной окрестности проспекта Дзержинского...
(с) Санитар
Свежие комментарии