На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Время узнать правду!

7 483 подписчика

Свежие комментарии

  • Александр Бабин
    Странно--что до сих пор они не обвинили в этом РоссиюКатастрофа с мост...
  • dverry garry
    Надо им "помочь".....позвать Петрова и БошироваКатастрофа с мост...
  • Tania Еременко
    Бог - не Тимошка, мстит им немножко. За Россию!!! Спасибо, Боже!!!Катастрофа с мост...

Рыцарь призрения (глава 5)

Глава 5.

Сказка первая.

Тавифа.

Маленькая Тавифа видела, как огромный злобный мужик перерезал горло ее матери, как раз в тот момент, когда закончил ее насиловать. От этого девочка обмочилась и замолчала на три года. Абдул, так звали мужика, выволок ее из изрешеченного пулями дома, мимо мертвого отца и брата, после чего закинул в багажник ржавой машины.

Так Тавифа стала рабыней. Сначала воин аллаха не насиловал ее, девочки ценились дороже, если были нетронутыми. Но продать ее у него не получилось. Девочка была порченной шайтаном, как объяснил сам себе Абдул. Она все время ходила под себя, ничего не говорила и ничего не понимала. Даже намаз делать не могла. Да он бил ее и ставил на колени. Девочка вжималась в саджжаду и нечленораздельно вопила под ударами. Он приволок ее в Дейр-эз-Зор, где у него был дом. Когда-то он принадлежал одному нечестивому доктору-гинекологу, а сейчас проживало семейство Абдулы.

Нормальной цены за маленькую езидку никто не дал. Абдул хотел было пристрелить ненужную собственность, но его старшая жена, хитрая Халима, уговорила мужа оставить бестолковую девочку в доме. Конечно, пользы от нее было мало, но женщина знала каким возвращается Абдул после боев с неверными. Пусть он оставляет синяки и раздирает внутренности этой глупой кяфирке, а ее нежный зад останется в покое. Потом, когда она достаточно подрастет, чтобы забеременеть, Халима сама позаботится о том, чтобы дети у Абдула были только от нее и Захры, младшей жены.

Побоями от Тавифы добились только того, что она смогла исполнять работу ослицы – крутить ворот у колодца. Даже детям было неинтересно ее задирать. Они швыряли в нее камни, но та лишь скручивалась в клубок и визжала. Разум покинул девочку на пепелище ее дома.

Абдул приезжал домой раз или два в неделю. Вздыбленная борода и сверкающий взгляд, намекали женщинам на предстоящее. Халима отыскивала кяфирку и волокла ее к корыту для водопоя скотины. Там, вдвоем с Зухрой они быстро отмывали безумную девочку, не обращая внимания на ее вопли. Потом заводили ее в дом и намазывали благовониями. Когда святой воин пинком вышвыривал рабыню из комнаты, женщины переводили дух, а Тавифа забиралась в самый дальний уголок хлева, где зажимала промежность окровавленной ладошкой.

Женщины считали, что кяфирка долго не протянет. Абдул вообще не сдерживался с ней. Побои и разрывы, рано или поздно, должны были убить рабыню. Они даже сговорились с Зухрой купить еще одну малолетнюю рабыню, когда эта умрет. Конечно, можно было поговорить с мужем, попытаться его урезонить, вот только зачем? Халима искренне верила, что подобная судьба должна быть у всех, кто не принял святой веры. Для чего еще аллах допустил их существование, как не быть рабами и подстилками для праведников.

Тавифа выжила, если это можно назвать жизнью. За три года, она не произнесла ни одного слова. Пока однажды, когда Абдул довольный, сытый, удовлетворенный и обкурившийся гашишем, не решил дать ей подарок. Легкий, шелковый платок он содрал с тела мертвой армянки, когда в дозоре они поймали негодных кяфиров, что пытались сбежать с территории халифата. Мужчину они убили сразу, а с армянкой и ее пятилетним сыном позабавились. Так что после возвращения, Абдул был вполне расслаблен.

- Держи, глупая, - добродушно усмехнулся он в бороду и сунул подарок дурочке.

Обычно Тавифа реагировала на обращение к ней, только тем, что старалась забиться в какую-нибудь щель. На этот раз она подошла и взяла зеленую, легкую и чуть-чуть забрызганную кровью ткань. Никаких мыслей в ее глазах при этом не читалось. Все та же пустота и ужас. Но сегодня она разомкнула губы и сказала одно слово:

- Исхалюн, - после чего выхватила тряпицу и убежала в хлев.

- Дизентерия? – озадаченно повторил Абдул в воздух – Что бы это значило?

- Она безумная, мой господин, - Халима принесла мужу поднос с щербетом и чай – вот и говорит всякий бред.

- Не смей говорить без разрешения, женщина! – буркнул Абдул.

Халима испуганно замолчала. Когда муж уехал на войну, она взяла палку покрепче и отправилась в хлев бить наглую кяфирку. Еще не хватало, чтобы муж начал воспринимать эту гадину как наложницу или, от таких мыслей ей становилось холодно, сделал женой. Всегда все начинается с подарков, а заканчивается… Об этом Халима думать не хотела и срывала свой страх перед мужем и старостью, на вопящей девочке. Никаких членораздельных звуков от безумной она не услышала и, запыхавшись, бросила это занятие.

Дни шли своим чередом. За две недели с Тавифы сошли синяки и ссадины от палки, а о ее слове все забыли. Впрочем, никому вообще не было дела до рабыни. Потому что заболел старший сын Азис. Мальчику едва исполнилось девять лет, он был ровесником Тавифы. Наследник где-то подхватил кровавый понос.

Воины аллаха слишком рьяно боролись с всяким инакомыслием, убивая всех грешников. В число грешников в первую очередь попали врачи и учителя. Пока Абдул мотался за американским доктором, что вместе с американскими военными учил воинов аллаха правильно убивать неверных, дом Абдула наполнился плачем, воем и скорбью.

Никто так и не связал произнесенное Тавифой и смерть ребенка. Конечно, безумное, фанатичное общество умом жило в средневековье, но слишком уж жалко и ничтожно выглядела замурзанная, вечно обделанная девочка. Тем более у Абдула и его побратимов начались настоящие проблемы. В войну вступили русские и победное шествие на Дамаск затормозилось.

Сирийская армия вгрызлась в землю на подступах к городу, и война все меньше нравилась воинам аллаха. Одно дело устанавливать налоги для каждого кяфира и отбирать то, что нравится. Это было очень приятно и благочестиво. Совсем другое дело переть на танки, пулеметы и авиацию. Эти гнусные шайтаны вполне могли убить.

Тавифу стали все чаще бить у колодца. Причем, если раньше это было просто развлечение, то теперь ей мстили за погибших от рук неверных. Абдул появлялся дома все реже и все время был зол. После его «ласок» Тавифа отходила все дольше, иногда день-два, вообще не выбираясь из хлева.

Халима успокоилась, муж постепенно терял интерес к замухрыжке. А в то, что ее мужа и таких же доблестных воинов, смогут победить, она просто не верила, пока Абдула не ранили.

При героическом отступлении ему прилетела пуля в филейную часть. От этого воин аллаха растерял часть духа и постоянно ныл. Халима как могла ухаживала за задницей мужчины и подносила гашиш в целях обезболивания.

В глазах воина потух огонь. Он уже начал хромая выходить на порог, но не спешил возвращаться на джихад. Для него внове была мысль, что его тоже могут убить. Нет, конечно, он мечтал умереть под черным знаменем, но когда-нибудь потом. Желательно старым и дряхлым. Пока вместо небесных гурий ему хватало двух жен и идиотки Тавифы. Так что браться за автомат Абдул не спешил. Хорошая взятка и он обосновался в городе, помощником сборщика налогов. Цифры его не любили и норовили сплестись в тугой невнятный комок, но в его задачу входило другое – сшибать деньгу с тех правоверных, которые еще не поняли всего счастья жизни в халифате. Для этого достаточно было обладать крепкими кулаками и святой уверенностью в собственной непогрешимости. Для подсчета у них был специалист из Германии.

Убравшись с передовой, Абдул повеселел. Конечно, грабежи — это весело, но тут была приличная по меркам халифата зарплата и боязливо опущенные глаза горожан, которые он принимал за уважение. Жизнь начала налаживаться. Сына аллах забрал, но у него подрастали еще двое. Кяфиры с их самолетами и танками были далеко, а семья близко. Абдула держал в Дейр-эз-Зоре страх, но он предпочитал думать, что это он остепенился.

Тавифа научилась носить воду в ведрах, что было достижением для разрушенного разума и все так же молчала. Абдул рассматривал новые американские автоматы, что должны были переправить на фронт в ближайшее время. Ему доверяли и сделали в его доме тайный склад. Рабыня споткнулась неслучайно, Самир, сын Абдула, швырнул палку ей под ноги, когда она проходила с кувшином мимо отца. Мальчонка часто так шутил, вызывая улыбку отца и Халимы.

В этот раз вода попала на оружие, и отец взбеленился. Разумеется, виновной стала Тавифа. Мужчина схватил винтовку за дуло и принялся прикладом избивать девочку. Ломались ребра и пальцы на руках, когда она пыталась прикрыть голову. Раз за разом она выкрикивала одно слово:

- Харигун! Пожар!

Взбешенный Абдул лупил ее и, скорее всего, забил бы ее насмерть, если бы на крик не прибежали соседи.

- Горишь! Горишь! – выкрикивали они и показывали пальцами на сарай с боеприпасами, откуда шел черный дым.

Благодаря аллаху пожар удалось потушить до того, как с детонировали патроны. Правда ветер перекинул пламя на соседние дома и выгорело полквартала, но это Абдулу было до лампочки. Стали искать виноватых и разбирательство длилось недолго. Едва живую Тавифу потащили в шариатский суд. Люди дичают на редкость быстро. Казалось бы, всего несколько лет назад, население города было образованно и вполне вменяемо. Да, некоторые, кажущиеся странными европейцам, особенности были. Но представить, что девятилетнюю девочку обвинят в колдовстве и приговорят к побиванию камнями? Люди дичают быстро. Тем более, что многие образованные люди сбежали от радостей жизни в халифате, а их место заняли дикие, безграмотные, жестокие лентяи, которым в жизни все должен был дать аллах, а не труд.

Халима ликовала. Она с каждым днем все больше чувствовала угрозу от девочки. Наглая рабыня слишком нравилась Абдулу. После того, как мужа перевели на «гражданскую» работу, необходимость подставлять вместо себя эту дурочку исчезла. Должна была исчезнуть и она сама.

Девочка не понимала происходящего, она вообще ничего не понимала. Ее мир рухнул много лет назад, оставив лишь осколки. Иногда, что-то большое приходило в ее истерзанную душу и говорило. Она не хотела, да и не могла противится этому огромному.

Исполнение казни не откладывали – боялись, что кяфирка умрет раньше положенного. Тычками, кое-как заставили подняться на колени. Если бы Тавифа могла осознать происходящее, то увидела бы десятки злобных глаз, окружающих ее. Ее винили в смерти воинов, ее осуждали за неправильную веру, ее приговорили за их дремучий страх. На какое-то мгновение толпа замерла. Все-таки даже у безумных фанатиков где-то, в глубине души было осознание того, что это неправильно. Кто-то должен был взять ответственность – начать.

Девочка вдруг улыбнулась. Нежно, искренне, как может улыбаться только ребенок и произнесла свое последнее слово:

- Сарухын! Ракета!

Халима вдруг все поняла: дочь шайтана произносила разные слова, но смысл у него всегда был один и тот же – смерть. В ужасе она упала в пыль и прижала ладони к лицу.

Данные разведки подтвердились в последний момент. Пилот заложил вираж и нажал на кнопку пуска ракеты. Тайный склад боеприпасов был уничтожен в мгновение ока. Среди бородатых потрясающих автоматами воинов аллаха, пилот не мог разглядеть несколько женщин и скорчившуюся на земле девочку. Впрочем, его бы это не остановило. Война есть война и жертвы были неизбежны.

Тавифа закончила свое земное существование с улыбкой на лице, глядя прямо в расширенные от ужаса глаза Абдула. В ее взгляде не было ни безумия, ни страха, она свой ад, который не заслужила, прошла до конца. Абдул только начинал познавать вечность и вряд ли она ему понравится.

Хххх

Марена замолчала и вытащила руки из крови. Денис оторопело помотал головой.

- Какой ужас, - наконец произнес он – это правда?

- Я устала, - слабым голосом сказала Марена – помоги мне добраться до кровати.

Женщина постарела лет на пять, как показалось Денису. Он взял, невесть откуда появившееся одеяло и завернул в него подопечную. После чего подхватил ее на руки и понес вниз. Лестница не стала устраивать фокусы и стала короче. Словно чувствовала, сколько он сможет нести нормально, не слишком легкую хозяйку дома.

Марена заснула еще до того, как он уложил ее в старинную кровать и бережно укутал ее. Подумав, Денис сходил на кухню и принес стакан с водой, если она захочет пить. После чего отправился в столовую и, не включая свет, сидел еще несколько часов, размышляя о прошедшем дне. Самом странном из всех, что были в его жизни.

В нем боролись два желания. Сбежать и остаться. И вовсе не страх перед Кариной удерживал его от побега. История, которую ему рассказала Марена, не выходила у него из головы. Причем, не только сюжет, скорее, как она ее рассказывала. Словно женщина пережила это. Словно это она была маленькой безумной рабыней. От этого становилось жутко и неуютно.

Наконец, так ничего и не решив, Денис отправился спать. В его спальне, видимо снова дом позаботился, не было панцирной кровати, которые он не любил. Вполне приличный, а, главное, ровный диван. Хотя он думал, что не уснет, но вырубился едва его голова коснулась подушки.

Картина дня

наверх