Нам бы массажик
Пару месяцев я ездил по женщинам мечтающим похудеть, по бухгалтерам зарождающихся международных торговых организаций с остеохондрозом шейного отдела и уже начинал думать, что я легко отделался, когда однажды вечером мне позвонили:
- А у вас точно есть медицинское образование? – поинтересовался женский голос.
- Среднеспециальное есть, - с готовностью подтвердил я.
- То есть сможете проконсультировать, если что?
- Честно говоря, - признался я. – Проконсультировать не смогу. Это вам к врачам надо. А я фельдшер.
- Да? – задумался голос. – Ну, всё равно приезжайте.
Приезжаю. Частный сектор на окраине города. Смеркается. Общественный транспорт напоминает о себе чрезвычайно редко. Ехал я туда часа полтора и успел уже пожалеть о том, что согласился. С нарастающей паникой думаю, как я буду отсюда выбираться и зачем мне вообще всё это нужно. Из-за заборов на меня с лаем кидаются разнокалиберные шавки. Редко светят чудом уцелевшие фонари.
А вот и нужный дом. Обычная деревянная одноэтажная хатка. Стучу в калитку и захожу.
- Здравствуйте, - встречать меня выходит целая делегация. Мужик в майке-алкоголичке, две тётки неопределённого возраста, стайка детей.
В мою душу закрадываются сомнения. Контингент явно не для массажа. Запах из дома, как из барака. Откуда-то со двора доносятся взвизгивания свиней, квохчут куры.
- Вы мне звонили?
- Звонили, звонили, - с готовностью кивает одна из женщин. – У нас тут мама. Она немного больна. Её недавно из больницы выписали, так доктор прописал массаж. А возить её каждый день в больницу неудобно.
- Если мы сразу десять сеансов закажем скидка будет? – берёт быка за рога мужик.
- Если сразу десять, то можно подумать.
- А чего тут думать. Ты делай, а мы тебе потом двадцатку отдадим.
«Двадцатка» - это приблизительно треть от моего тарифа за десять сеансов.
- Это совсем мало, - робко говорю я. – Я обычно беру в районе 60-70, а к вам ещё добираться далеко.
- Так мы ж сразу десять сеансов закажем, - удивлённо говорит мужик. – Да и работы тут на пять минут. За что шестьдесят?
- Нам бы простой массажик, - вступает вторая женщина. – Без особых изысков.
Дети смотрят на меня, как на Кобзона в телевизоре. Трое из пяти увлечённо ковыряются в носу. Один – самый младший, без штанов.
«Надо бежать», - думаю я. Это была первая правильная мысль за сегодняшний вечер.
- Да ты, Машка, ему пациентку покажи, - машет рукой мужик. – Увидит – поймёт, что работы там не на двадцатку, а вообще на все пятнадцать.
Машка хватает меня за руку и тащит вглубь дома.
«Убьют, - думаю я. – И расчленят. И хрен меня кто найдёт в этом таборе».
Машка открывает дверь дальней комнаты и запахи печи, старого дома и свиной картошки перебивает жуткая вонь гниющего человеческого тела.
До этого я почти год отработал санитаром в приёмном отделении райбольницы. Видел всякое, привык и к трупам, по месяцу отлежавшим в квартире, к гангренам, к раскроенному мясу автомобильных аварий. Поэтому врать, что я испугался – не буду. Даже наоборот – уловил знакомый запах и как-то сразу успокоился. Откуда-то из-за моего плеча словно послышался призрачный голос хирурга Галины Владимировны, командующей санитарской бригадой:
- Что стоим, мальчики?! Заносим пациента!
И я шагнул в комнату. В полутёмной узкой каморке на кровати лежала худая бабушка в засаленном халате. Кровать была сломанная, один угол подпирал кирпич. Откуда-то снизу неимоверно смердела утка. Ни телевизора, ни мебели в комнате не было. Одна кровать и картонная открытка-икона над ней. Окна закрыты какими-то тряпками. С потолочной балки свисала запыленная, оплетённая паутиной лампочка.
- Вот, - кивает на кровать Маша. – Это моя мама. Инсульт у неё. Доктор говорят надо ухаживать. Нам бы массажик.
Подхожу к бабушке, осматриваю. Бабушка смотрит на меня безо всякого выражения в погасших глазах. Осторожно верчу легкое тело, под сморщенной пергаментной кожей - только каменные кости. Постель испачканная фекалиями, сырая, её не меняли несколько недель. И запах. Те, кто работал в неврологии и реанимации этот запах из тысячи узнают.
- Послушайте. У вашей мамы пролежни. Тут не массаж надо. Её надо обратно в больницу. Всё обрабатывать, лечить.
- Она и так по больницам полгода отвалялась, - встревает мужичок, втискиваясь в комнату. – Тебя же спрашивали – есть медицинское образование? Ты сказал – есть! Работай давай.
«Надо убегать», - снова заныло у меня в голове.
- Предупреждать надо, - я делаю серьёзную деловую физиономию. – Мне нужны лекарства, мази там всякие. Тут же работы вагон. И двадцатки тут будет мало! Двадцать пять – иначе не возьмусь!
- Во-о-от, это уже разговор, - довольно щурится мужичок, обманутый моими словами.
- Значит, завтра я приезжаю с лекарствами. Половину денег вперёд, остальное – как доделаю!
- Договорились, - тянет мне руку хозяин. А в глазах уже неприкрыто читается, как планирует кинуть он меня на вторую половину. Впрочем меня это не удивило.
Вырвался я оттуда. Всю дорогу до остановки бежал и принюхивался к своим рукам, к одежде. Запах полутёмной комнату въелся в кожу, в волосы. И даже дома, три раза приняв душ, я не мог от него избавиться. Или мне это казалось?
Утром я позвонил Галине Владимировне и рассказал всю ситуацию. Хирург была женщиной серьёзной, решительной, многих людей власти в нашем городе знала. И легальных и нелегальных.
- Вот сволочи! – с чувством сказала Галина Владимировна. – Какой говоришь адрес?
Этим же вечером вместо меня в дом к Маше нагрянула целая комиссия из разных ведомств. Милиция, кто-то из социальной службы, медики. Галина Владимировна проявила фантастическую активность. Бабушку из семьи изъяли, перевезли в ближайший дом престарелых, у Маши и её мужа были проблемы. Они мне потом звонили, угрожали. Но все их угрозы так и остались пустыми словами.
Вот хоть раз за весь период работы массажистом, я сделал что-то полезное, а не просто целлюлит на жопе разогнал.
(с) DoktorLobanov
Свежие комментарии