Трофейный Панар-Левассор

 

 

 

 

                  Трофейный Панар-Левассор.

       Прежде всего, необходимо объяснить, как ко мне попали эти записки. В далеком одна тысяча девятьсот девяносто седьмом году, я работал в сфере ремонта квартир. Одним из объектов строительства стала квартира в «тихом центре» Харькова, на первом этаже двухэтажного дореволюционного дома.

Подобные здания еще сохранились, хотя и вытесняются повсеместно новостройками.

       Строили предки, надо отметить, надежно и крепко, на века. При перекладывании пола и замены половиц, мы обнаружили, что под квартирой находится не бетонная стяжка, а арочный свод другого помещения, скрывающегося под землей.

       С огромным трудом, сломав два бура на перфораторе и погнув лом, нам удалось проделать в отверстие достаточное, чтобы внутрь мог попасть человек. Обычно, в таких случаях требуется вызывать специалистов, но начальника бригады и хозяйку квартиры обуяла жадность. Ведь под полом могло скрываться что угодно.

       Правда оказалась довольно банальной. Снизу был заброшенный угольный подвал. Впрочем, хозяйка была довольна, получить вместе с квартиркой в сорок квадратных метров, подвал площадью все сто, да еще не учтенный ни на одном из современных планов, было большой удачей. Наше разочарование она компенсировала солидной премией, попросив молчать о находке.

       Сам подвал был пуст, по углам валялся бесполезный мусор. Мы нашли несколько нетронутых бутылок лимонной водки, произведенных до Войны. Самый отчаянный из нашей бригады, он же самый пьющий попробовал, утверждал, что напиток великолепный.

       Даты на обрывках газет тоже были довоенными, из чего мы заключили, что в подвале не было людей уже больше полувека.

       Пока мои коллеги обмывали премию лимонной водкой, я бродил в сумрачном подвале. В юном возрасте алкоголь так же мало привлекал меня как и сейчас. В углу я нашел истлевший кожаный планшет, а в нем три общие тетради. Принадлежали они капитану НКВД Маслову Е. К. Поскольку капитан нигде не подписывался полностью, понятия не имею, как расшифровываются инициалы.

       Благодаря крайне благоприятным условиям в подвале, записанное сохранилось, хоть и частично. Некоторые страницы я так и не смог разобрать. Сами тетради представляли собой дневник-размышление. Видимо капитан записывал происходящее, чтобы осмыслить и решить, что стоит заносить в официальный отчет, а о чем лучше промолчать.

       Первая запись относится еще ко временам Гражданской войны, когда Маслов служил в ВЧК. С нее я и начну публикацию этих записок.

 

 

Ххх

 

 

       Седьмого июля ко мне в кабинет ворвался боец Митрохин, взъерошенный и без стука. Я уже устал объяснять подчиненным, что входить без разрешения глупость. Поэтому я вздохнул и захлопнул дело.

       - Товарищ комиссар! – Митрохин был возбужден и вспотел – Там автомобиль генерала Бзежинского привезли!

       - Так, - секунду подумав, приказал я – машину загнать в сарай, никого не подпускать кроме Константина Львовича, через минуту я спущусь.

       - Есть! – Митрохин отдал честь и убежал исполнять приказ.

       Хороший парень этот Митрохин, только суетится слишком, но это по молодости. Ему едва стукнуло девятнадцать. Я закрыл дело в сейфе и пошел осматривать аппарат. По пути вниз я еще раз перебрал факты. Получалась какая-то ерунда.

       Генерал Бзежинский, впрочем это только он так себя называл. До войны никто о таком не слышал. Скорее всего обычный бандит и дезертир, сколотивший одну из банд, что грабили народ. Вот этот враг молодой республики был невероятно удачлив. Его гоняли по всей Малороссии и он всегда счастливо сбегал.

       Бзежинский всюду перемещался на шикарном автомобиле Панар-Левассор, где бандит доставал керосин для заправки и запасные части для ремонта было загадкой. Народная молва утверждала, что генерал однажды на этом автомобиле заехал в цыганский табор, будучи пьян в дымину. Там он переехал нескольких детей и начал пальбу по людям. С этим утверждением я был вполне согласен. Этот радетель об отечестве и борец с коммунизмом именно так себя и вел обычно.

       Согласно тем же слухам, старый цыган, чтобы прекратить убийства, пообещал Бзежинскому наложить заклятье на его автомотор, чтобы эту технику не брала ни одна пуля, а хозяин был удачлив во всех начинаниях. Конечно, можно было бы все это списать на досужие байки, малограмотного населения. Если бы не та самая облава под Полтавой, где я лично гнался за этим бандитом.

       Загоняя коня, я почти настиг на ухабистой дороге Бзежинского и разрядил наган в него. Как минимум четыре пули должны были попасть в цель. Вот только на бандите не осталось и царапины.

       Получив вполне заслуженную нахлобучку от начальства, я все свободное время посвятил поимке этой сволочи. Бзежинский обладал звериным чутьем на засады и лишь случайность вывела на него. Бандит запил на одном из отдаленных хуторов, а его приспешники принялись грабить крестьян и насиловать женщин. Одной из них удалось сбежать и она прибежала за помощью в ЧК.

       Я собрал отряд мгновенно, не желая упускать такую возможность. Банду мы спеленали без потерь, все «освободители угнетенного крестьянства» храпели пьяные и пускали слюни в самой большой хате. Эти идиоты даже не выставили охрану. Сам Бзежинский лежал мертвым, как установил потом доктор Гордеев, он умер от сердечного приступа, перепив самогона. Удачливая смерть для такого негодяя.

       Дело можно было бы закрыть, но мне не давала покоя та странная моя промашка. Ведь стреляю я очень хорошо, без всякого хвастовства. Поэтому я отрядил Митрохина и еще двух бойцов на поиски загадочного автомотора.

       Машина стояла в сарае, покрытая пылью и заляпанная застарелой грязью. Видимо Бзежинский не слишком заботился о технике. Я подошел ближе и заглянул в салон. На полу валялись какие-то грязные тряпки, бутылки и треть заплесневевшего каравая хлеба. Константин Львович Луч, уже открыл мотор и исследовал его. Хочу отметить, что товарищ Луч, прекрасно разбирался в любой технике. Порой завораживало как седой механик ловкими пальцами приводит негодные механизмы в движение. Технику он чувствовал тонко и мог починить почти все. Для нашего отделения он был незаменимым человеком.

       - Добрый день, товарищ Луч, - поздоровался я.

       - Добрый, добрый, товарищ комиссар.

       - Что скажете, по поводу автомобиля?

       - Странный, - помолчав сказал Константин Львович – очень странный аппарат.

       - Поясните, если не трудно.

       - Вы говорите, - почесав нос тыльной стороной ладони, спросил механик – что на этом аппарате Бзежинский ездил не далее, как три дня назад?

       - Совершенно верно, - кивнул я – все приметы авто совпадают, даже вмятина над левым задним крылом.

       - Это невозможно! – воскликнул механик – Идите сюда.

       Я подошел и механик показал мне на разобранный двигатель. К сожалению в технике я разбираюсь слабо, поэтому предоставил Константину Львовичу слово.

       - Видите? – он показал пальцем – На поршнях ржавчина? Смотрите сюда!

       Механик поманил пальцем и показал на днище машины. Там все было ржавое и грязное.

       - Ось машины сгнила! – объяснил Константин Львович.

       - Может быть, - прикинул я вспоминая гимназические уроки химии – машину обработали кислотой?

       - Нет, нет! – замахал руками механик – Кислота в первую очередь бы разъела саму ржавчину. Так железо гниет долгое время. Машина не могла двигаться уже как минимум год. Я вообще не представляю, как ее сюда приволокли с перегнившей осью.

       - Митрохин! – позвал я.

       В сарай вбежал боец. Мне иногда казалось, что он вообще не умеет передвигаться спокойным шагом, только бегает.

       - Слушаю, товарищ комиссар?!

       - Как вы привезли автомобиль? – спросил я.

       - Так это, - растерялся боец – у нас же никто не умеет ей управлять, мы ее к телеге привязали и прикатили.

       - Что Вы нам голову морочите! – закричал механик – Машину с заклиненным двигателем и перебитой осью, невозможно притащить даже на ломовой лошади!

       - Разрешите, товарищ комиссар? – Митрохин похоже обиделся.

       Я махнул рукой, мол, давай. Боец подошел к машине и толкнул ее ладонью. Он даже не напрягся, а автомотор уже покатился на четверть сажени. Механик стоял с открытым ртом.

       - Митрохин, - приказал я – поставь-ка вон ту жестяную банку на автомобиль и отойди в сторону.

       Достав наган, я выстрелил. Пуля проделала дырку в дощатой стенке сарая в двух шагах левее. Методично я разрядил остальные патроны. Ни один не царапнул ни банку, ни машину. Все улетали мимо.

       В воздухе витал пороховой дым, а тишина после стрельбы была звенящей. Если способность автомобиля катиться еще можно было списать на какие-то ухищрения техники, то отводить пули никакая техника не умела.

       - Что думаете, Константин Львович?

       - Даже не знаю, - пораженно ответил механик – видимо заклятье цыган оказалось не байкой. Хотя Вы меня знаете, я ни в бога, ни в черта не верю. Но верю собственным глазам.

       В заклятья цыган я тоже верил слабо, но факты убеждали в обратном. Впрочем, наука еще не до всех аспектов жизни добралась. Может быть это то, что будут исследовать уже наши, большевистские ученые.

       - Если Вы позволите, - попросил механик – я напишу своему товарищу в Петроград. Он изучает металлургию и сплавы. Возможно даже фрагмент машины может усилить защиту броневика…

       - Хорошо, но сначала я запрошу санкции руководства на подобные действия, - решил я – А пока вы оба должны хранить это в тайне, не хватало еще, чтобы контрреволюция прознала о подобных аппаратах.

 

 

Ххх

 

 

       Сначала, прочитав эти записки, я подумал, что читаю пробы молодого автора в фантастической литературе. Но потом задумался о прочности некоторых советских танков, того же легендарного КВ-1. Возможно несокрушимость советских железных крепостей, была еще и в том, что в каждом хранилась малая, мизерная частичка той, проклятой цыганами машины. Кто знает…

 

 

05.07.2016г.                                 Роман Ударцев.