Мастер Берже.
- Всяк мнит себя философом в нашем просвещенном веке. - говаривал мастер Берже. - И, конечно же, начинает придумывать "смыслы жизни" и рассуждать о переделке общества на свой лад.
После этих слов старый мастер махал рукой и говорил "хэ-э-э". Собеседник сразу понимал, что Берже выражает наибольшее презрение к таким философам и более не желает разговаривать на эту тему. Разговор сам собой перетекал на погоду, дуболомов подмастерьев и цены на древесину.
Впрочем, разговорчивым Берже не был. От больших разговоров мозоли будут только на языке и на заду. Вот мозоли на руках, дадут кров, полную миску и еще пару-другую монет в карман, если к прилежанию, приложить чуток ума, размышлял он, ковыляя по улице. Ясеневая трость стучала о мостовую.
В банке он обменял вексель на звонкую монету, которую предпочитал бумажным деньгам и кошелек уютно потяжелел. Затянувшуюся зиму и дожди сменило яркое солнце. Суставы, соскучившиеся по хорошей погоде, перестали петь свою заунывную песню. И мастер Берже был в хорошем настроении. Квартал мастеров жил своей шумной и непонятной для посторонних жизнью. Мимо проехала телега с тюками. Бондарь Генрих, придержал лошадь:
- Прекрасный день, глубокоуважаемый мастер Берже. - поздоровался Генрих. Берже поздоровался в ответ, хоть и ворчливый, старик был справедлив. Генрих был честный малый, старших уважал и к всякой там философии относился с недоверием.
- Большой заказ? - поинтересовался Берже, указывая на позвякивающие тюки.
- Уж грех жаловаться, виноградори из Лиона любят когда вино остается в бочке, а не на полу погреба. - самодовольно похвастался Генрих - А экономные пусть на рынке у всяких головотяпов и неумех покупают.
Мастер Берже, согласно покачал головой. Всякие косорукие, которых бы он и в подмастерья не взял, языками-то молоть горазды, а на деле - пшик. В работе с наскока не получится. Терпение и труд, труд и терпение. Ну и ума не помешает.
- А как подошла та древесина, что я поставил Вам, уважаемый мастер Берже? - обеспокоенно спросил бондарь. Впрочем, он лукавил, прекрастно зная что древесина наивысшего качества. Уж позориться перед самим Франсуа Берже, он не собирался.
- Благодарю, Генрих, ты как всегда держишь слово. - ответил Берже.
- Вас подвезти? - подвинулся бондарь, освобождая место. Старик с трудом взобрался на телегу, Генрих заботливо придерживал его за локоть. Идти было недалеко, но проклятая подагра давала о себе знать.
- А как Ваши дела идут, мастер? - спросил Генрих, понукая лошадь. - Заказов-то хватает?
- Мне спешка ни к чему, - усмехнулся Франсуа Берже - но и без работы не останусь.
Генрих не ответил и остаток пути они провели в молчании. От предложения зайти на стаканчик бондарь отказался и уехал. Старик посмотрел ему в след со странной улыбкой на лице. Они всегда отказывались. Да, вся Плотничья улица уважала его как мастера, но заходить в дом боялись.
Старый мастер неспеша спрятал золото в тайник. Чужих взглядов он не опасался. Этьена, своего ученика, Берже отпустил на день, тот уже поди дрыхнет в каком-нибудь портовом кабаке, а ни один вор Парижа не приблизится к его дому.
Потом он пошел в мастерскую. Заказ уже был готов и даже собран. Полированное дерево тускло поблескивало. Полировать вообще-то не требовалось, но Француа Берже был виртуозом своего дела. Да и не прилично это, отправлять человека к Создателю на сучковатых досках. Конечно и Богу и человеку вряд ли есть до этого дело, но заноза в боку, когда на тебя летит тяжелый нож уж вовсе ни к чему.
Старик проверил ложе, стойки и колодки, дуб еще не почернел от крови и гильотина выглядела безобидной подделкой. Но вскоре она отправится в смертоносное путешествие и заберет первую жизнь. По странной прихоти судьбы это будет женщина. Если бы Француа Берже сказали об этом, он бы просто пожал плечами и ответил:
- Это не мое дело, я всего лишь мастер, а философские вопросы меня не касаются. Надо свое дело делать, а не языком чесать.
Свежие комментарии