I
«Господи, до чего же есть хочется!» Эта мысль, словно дятел, долбила мозг... Свет жуткой болью резанул по приоткрытым глазам и заставил натянуть на голову одеяло. Утро явно не задалось. Вскоре поняв, что в состоянии «кокона» просто умру от голода, зажмурившись, потащилась на кухню. Жалюзи – вниз, занавески – вместе. Фу-у, ну вроде полегчало. В холодильнике замороженное мясо, недопитая бутылка кока-колы, скрюченный кусок сыра и какая-то вонючая гадость в консервной банке. От унюханного подступила тошнота, закружилась голова. С куском мяса, прижатым ко лбу, рухнула на диван.
Вчерашние события «на природе» постепенно прорисовывались в похмельном сознании. «День рожденья – грустный праздник» и «ей сегодня тридцать лет» – это все про меня. Из соображений экономии пьянку для сослуживцев я устроила на турбазе «Волчье логово». Командир нашей части отличный мужик, не пожалел автобус для вывоза людей туда и завоза бесчувственных тел обратно в городок. Коллектив госпиталя, в котором я служу, в основном женский, а потому малопьющий. Но вчера все словно с цепи сорвались – пятнадцать человек, из которых мужчин было всего четверо, под два ведра шашлыков и кучу другой снеди, уничтожили пять литров спирта и трехлитровую банку лечебного самогона для растирки от радикулита, которую мы выклянчили у хозяина «Волчьего» – старого молдаванина с лохматыми руками и волосатым носом.
Ночь пришла незаметно. После диких плясок, прыжков через костер и прочих безобразий, в которых участвовали даже «бабульки» Глафира и Зинаида – дамы весьма дородные, все, изрядно утомившись, разошлись по домикам. Лишь наш терапевт Борис Петрович, напившийся первым (не потому что алкаш, а просто устал после «суток») и проспавший основное веселье, решил развлечься в одиночестве... Проснулась я от оглушительного храпа Глафиры, выглянула в окно и обомлела. Луна высвечивала силуэт Бориса с ружьем наперевес и стоящую перед ним огромную собаку. Пес шагнул вперед. Мужчина прицелился. Я закричала: «Не смей, фашист!» - и выпала из окна. Выстрел прозвучал одновременно с чудовищным рыком животного. Память никак не может восстановить, каким образом мое тело оказалось в дерущемся клубке, осталась только боль в плече от случайного укуса и ощущение на коже горячего собачьего языка, слизывающего кровь. Дальше – сплошной туман...
II
«Как же я очутилась дома? О-о-о, да что же это такое?! Я мясо сырое жру!» Но было вкусно, а не противно. Кусок разморозился на горячем лбу, был нежным и сочным. Из безумия меня вывел телефонный звонок. «Наташка! – орала в трубку моя сменщица Ленка, – ты чего на дежурство не идешь?! Меня вместо тебя вызывают!»
– Так мне послезавтра только...
– Дура, сегодня и есть послезавтра!!!
– Я не могу, я заболела.
Выходит, уже два дня валяюсь в постели? Ох, а плечо-то… как боли-и-т! Из подсохшей укушенной раны росла серая шерсть.
III
Кое-как добравшись на попутках до «Волчьего логова», полумертвая от голода, бросилась в ноги хозяину базы. Объяснять ничего не пришлось.
– Оборачиваешься, милая? Не желаешь волком-то становиться? – глядя в измученное лицо, дед погладил меня по щеке.
– Сына ты моего спасла два дня тому назад. Он сам на охотничка этого вышел – смерти ищет. Вишь, жену его убили нынешней зимой. Вот такой же пьяный дурак, как Боря ваш, надумал пострелять при луне.
– Илья Андреевич, прошу вас, помогите. Я не хочу быть зверем!
– Эх, внученька, в волках-то больше человечьего осталось, чем в самих людях. Ну да ладно, пусть будет по-твоему.
Неизвестно откуда появившийся высокий еще не старый, но седой мужчина принес блюдо с сырой печенью.
– Ешь, давай, а то ружье не поднимешь.
Уговаривать долго не пришлось.
– А зачем ружье? – я жадно чавкала набитым едой ртом.
– В ночь пойдем на «крестного» твоего охотиться. Чтобы не оборотиться, ты должна убить волка, укусившего тебя, – карие глаза старика влажно блеснули.
– Вы мне поможете?
– Конечно, помогу! Без меня вообще никак, – сквозь глухой смешок проговорил мой кормилец.
IV
Полная луна светила из-за облаков. Мы с Андреем (так звали седого красавца) пробирались сквозь чащобу. Удивляясь своим ощущениям, я слышала, обоняла, видела в ночном лесу все так ясно и остро, как никогда прежде. В темных зарослях орешника заметила оленя, обгрызавшего кору с дерева, учуяла мышиную кровь и по шуму крыльев поняла, что мышку убила именно сова. Я была как волк, но хотела остаться человеком. Увлекшись разглядыванием ночных диковин, упустила из виду Андрея. Растерянно повертев головой по сторонам, с облегчением ощутила его запах – значит, он совсем рядом. Прислонившись спиной к осине, стволом ружья разгребаю муравейник и слушаю, как негодуют потревоженные муравьи…
Запах Андрея стал совсем отчетливым, я подняла голову – бесшумно, медленно переступая широкими лапами, ко мне приближался серебряный волк, в знакомых карих глазах мольба о последней милости. «Нет, нет, я же не зверь! Не могу убить! Уходи!» – кричу я ему и не слышу свой голос. Ноги подкашиваются, сердце трепещет, словно птица в силках. Тогда белоснежные острые клыки свирепо щелкают у моего горла… Я нажимаю на курок и проваливаюсь в темноту.
V
Солнце просвечивает сквозь кроны берез и ласкает веки. Я плыву по воздуху? Нет – это отец волка везет меня на телеге с сеном домой, в человечий мир. У меня в руке зажат клок светлой шерсти, по щекам катятся слезы облегчения и скорби, унося из души страх, оставляя в ней тяжелые, словно золото, крупицы сожаления о том, что могло бы случиться этой ночью, не застрели я Андрея.
– Очнулась, перепелка? Ну, вот и хорошо, и ладно. А ты пореви, пореви, если тебе так легче, не стесняйся, – мягко улыбаясь, произнес старик. Он шагал рядом с телегой, держа вожжи в руках, и хорошо видел мое заплаканное лицо.
– Почему «перепелка»? – всхлипнула я.
– А потому как перепились вы все вчера.
Гром среди ясного неба не поразил бы меня сильнее, чем эта фраза.
– Вчера? А разве не три дня тому назад?! А как же оборотень Андрей, ваш сын? Я ведь его убила! Куда вообще все подевались?! Почему телега?! – завопила я, тщетно пытаясь встать хотя бы на четвереньки и ныряя головой в сено.
– Мда-а-а, самогон на говорушках – это тебе, девонька, не лимонад! Пить надо меньше, а еще лучше – вообще не пить спиртного. И зачем только я, старый дурень, на ваши уговоры поддался? «Мы – медики, меру знаем, ум не потеряем!..»
Почесав лысину, Илья Андреевич продолжил:
– Едешь ты со мной, а не с друзьями, по причине временного помешательства всей вашей компании. Ох, и намаялись мы с водителем, пока всех в автобус собрали. Кто Тарзаном кричал на дереве, кто рыбу в бочке веником ловил. Зинаида надела красный пакет на голову и все выпытывала у меня как это ей покороче к бабушкиной избушке пройти, а то у нее пирожки, понимаешь ли, стынут.
– А я где была?
– То-то и оно. Ты, голуба, как отлупила Борьку из-за волкодава моего – показалось тебе, что Петрович пристрелить его хочет – так и исчезла среди ночи незнамо куда. Альдар вас разнял, умная собака – не любит драк. Поутру я совсем про тебя забыл, пока невменяемых в транспорт впихивали. В полдень пошел пчелок проведать, гляжу, а ты у медогонки спишь. Но ты не переживай, скоро уж приедем. Тут лесом до девятого КПП близко совсем – успеешь на свое дежурство.
– Так мне только послезавтра… А где же Андрей?
– Откуда ты знаешь? Я и не рассказывал о нем. Сынок мой – военный хирург, в госпитале Вишневского служит, правда, сейчас перевода ждет – повышают куда-то. Карьера у него гладкая, а вот жена сучкой оказалась – хвостом вильнула и с греком на Кипр убежала… Чтой-то ты там про оборотня да убийство какое-то шумела?
– Сон с явью перепутала, бывает же такое! – c сожалением ответила я.
Через полчаса, попрощавшись с дедом Ильей, я шла по городку, пытаясь понять причину пережитого кошмара. В конце концов, утвердилась в мысли, что во всем виновата лечебная настойка.
VI
Прошло время, события, произошедшие на пикнике, устроенном в честь дня рождения, перестали быть предметом обсуждения коллег. Да и вообще, каждый из участников мероприятия старался как можно скорее закрыть эту позорную страницу своей жизни. Придя на очередное дежурство и заметив странную суету в сестринской (девчонки, толпясь перед зеркалом, дружно красили ресницы и завивали волосы), поинтересовалась:
– По какому поводу салон красоты?
Ленка удивленно посмотрела на меня:
– Ты еще не в курсе? У нас теперь новый начальник – перевели из Вишневского. Красавчи-и-к! Главное – холостяк!
Предчувствие чего-то необычайного – ужасного, волшебного и в то же время прекрасного нахлынуло теплой волной, не давая сдвинуться с места. Сестринская опустела, а я все стояла, безуспешно пытаясь привести мысли и чувства в порядок, пока не увидела в зеркале рядом с собой его.
– Здравствуйте. Подполковник Волков Андрей Ильич, – белозубо улыбаясь, представился он моему отражению и пригладил седую шевелюру. – Неплохо смотримся вместе, да?
– Здрассьте! – ответила я придушенным голосом и грохнулась в обморок.
VII
Что было дальше? А дальше – все, как у нормальных оборот… то есть я хотела сказать – людей: цветы, конфеты, печеньки, печенки, прогулки при луне, признания, свадьба, дети… Одним словом – счастье.
(с)Наталья ЗИНИНА
Свежие комментарии