Некоторое время назад западные страны провозгласили принципы борьбы с глобальным потеплением, сформировавшие их собственное видение будущего «зеленого» мира
Источник изображения: an.info В рамках почти философской концепции, кульминацией которой должен стать немедленный и тотальный переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ), были продекламированы правила, по которым следует жить всей мировой экономике и простым потребителям энергоресурсов как в богатых и развивающихся государствах, так и в странах третьего мира.
Первоначально могло показаться, что в европейской «зеленой» повестке нет изъянов. Более того, инициатива преподносилась и выглядела благородно, а ее авторы рисовались рыцарями на белом коне. Однако, как и всё то, что подается в белых или черных тонах, без оттенков, на деле тотальная декарбонизация оказалась ловушкой не обеспеченного ничем популизма.
И в эту ловушку попали простые европейские потребители. Популистская «зеленая» риторика — классический продукт так называемой культуры отмены — сама была принесена в жертву этой новомодной западной культуре. Вчера еще «отменялась» углеводородная энергетика, а сегодня мы сталкиваемся с отменой отмены. Грязный уголь вдруг стал необходимым добром, а более чистые нефть и газ российского происхождения — «токсичным» злом.
При этом обычные европейские потребители, в культуру потребления которых включили затейливые рекомендации выключать кондиционеры в жару и отказываться от теплого душа ради экономии энергоресурсов, не единственные, про кого совсем не подумали.
У истоков идеи «зеленых» реформ, возникших на фоне ограниченности собственной ресурсной базы традиционных энергоносителей, европейские теоретики чистой энергетики об издержках развивающихся стран задумывались едва ли часто или как минимум уже без того пиетета, которым изобилуют лозунги климатоборцев. Да и как таковой этической дилеммы «зеленого» диктата в отношении третьих стран Старый Свет перед собой, очевидно, не ставил.
Европа и США без лишних церемоний указали остальному миру на срочную необходимость сокращения выбросов, закрытия угольной промышленности и перехода на возобновляемые источники энергии. «Мы избавляемся от углеводородов (которые у нас заканчиваются/становятся сложно добываемыми), и вы тоже должны это сделать, — фактически декламировали западные страны. — А если не сделаете, будьте добры платить нам драконовский углеродный налог».
Отдавали ли они себе отчет в том, что наибольший исторический вклад по совокупным выбросам CO2 (по данным CDIAC+UNFCCC) с 1751 по 2017 год сделали именно западные страны, стремительно развивавшие свою промышленность во времена, когда разговоров об экологии еще не велось? Из всех выбросов на долю США, стран ЕС и Великобритании приходится примерно 50% от совокупного исторического вклада в эмиссию CO2. И даже совместный вклад Австралии и Канады, который составляет 3%, больше, чем выбросы всего африканского континента за эти 266 лет. Тем не менее страны Африки и целый ряд других бывших колоний западных держав почему-то снова должны платить своим «метрополиям».
В прошлом году «большая семерка» в Глазго объявила об отказе от финансирования проектов по добыче углеводородов за пределами собственных стран, что означало и отказ от развития проектов по добыче природного газа в той же Африке, где более 600 млн человек сегодня до сих пор не имеют доступа к электричеству. Стоит ли говорить, что немедленный переход на возобновляемые источники энергии для них является попросту экономически неподъемным, а каких-либо траншей из фонда в $100 млрд, который создавался якобы для помощи бедным странам в переходе на ВИЭ, никто так и не увидел.
В следующий раз Африка попала в периметр внимания европейцев только тогда, когда последние были вынуждены вернуться сюда за углеводородами, но уже не ради электрификации беднеющего населения и не для спасения от климатических изменений, а вновь ради энергетической, а значит, экономической стабильности своих стран, которые потеряли былую устойчивость на фоне принципиального отказа от «токсичных» российских энергоносителей.
Италия заинтересовалась сжиженным газом добывающего проекта в Конго, Франция — добычным проектом на севере Мозамбика, который Total остановила чуть более года назад из-за нестабильности на фоне мятежей в стране. Теперь эти же мятежи используются ЕС как хороший повод для совместных военно-тренировочных учений в газодобывающем регионе.
Германия также не осталась в стороне и активно ищет доступ к африканскому природному газу для собственного потребления. В конце мая во время визита в Сенегал канцлер Олаф Шольц заявил, что Берлин будет поддерживать добычу природного газа в этой стране. Как выразился канцлер, Сенегал сможет «внести вклад в замещение российского газа».
Международное энергетическое агентство (МЭА), находящееся под влиянием США, которое еще в прошлом году заявило о необходимости срочного прекращения финансирования любых проектов по производству энергии из ископаемого топлива ради глобальных климатических целей, в июне этого года заявило, что Африке следует нарастить добычу газа с тем, чтобы выйти на уровень поставок в Европу до 30 млрд куб. м газа в год не позднее конца десятилетия.
В погоне за сжиженным газом европейские государства продолжают закупать эти энергоносители и в бедных странах Южной Азии. Не так давно министр нефти Пакистана Мусадик Малик заявил, что его страна больше не в состоянии покупать критически необходимый ей сжиженный газ на спотовом рынке, потому что «всё до единой молекулы», имевшееся в регионе, раскуплено европейцами. При этом из-за нехватки сжиженного газа в Пакистане сокращается подача электроэнергии, временно приостанавливается работа заводов. Некоторое время назад четверть всех электростанций отключалась от сети из-за нехватки энергоносителей. Бангладеш с начала июля не могла оплатить необходимые дополнительные закупки сжиженного газа на спотовом рынке из-за стремительного роста цен на природный газ, и правительство заявляет, что не сможет сделать это по крайней мере в течение еще двух месяцев.
США о зеленой энергетике тоже как будто начали забывать. Президент страны Джо Байден совсем недавно посещал Саудовскую Аравию с одной-единственной целью — уговорить наследного принца страны Мохаммеда бин Салмана увеличить добычу нефти.
Канада всерьез рассматривает вопрос об увеличении добычи нефти из битуминозных песков. Добыча нефти из таких месторождений — одна из самых вредных для климата. Ежегодные выбросы этой страны от добычи нефти из битумных песков эквивалентны всем ежегодным выбросам Кении и Новой Зеландии вместе взятых.
Если вернуться к Европе, то реанимации бывших сырьевых колоний ей явно не хватает, потому как и в самом ЕС постепенно начали забывать про зеленую энергетику, возвращаясь к добыче угля — самого грязного вида ископаемого топлива. Нидерланды вернули в строй законсервированную угольную электростанцию, Австрия, Чехия, Польша и Греция продлили сроки службы имеющихся электростанций, работающих на угле. В Германии угольная электростанция Мехрум в Нижней Саксонии также возобновила работу. С декабря она находилась в резерве, впоследствии планировалась полная остановка.
В общей сложности на сегодняшний день на 11% выросло производство электроэнергии в «зеленой» Европе электростанциями на угле — том самом виде топлива, который считается главным «виновником» глобального потепления — именно на этот вид топлива, по данным экологов, приходится более 30% вклада в повышение температуры на планете с доиндустриальных времен.
В США в текущем году закрытие около десятка угольных электростанций, расположенных в разных штатах по всей стране, также решено отложить на сроки от полутора до нескольких лет.
Конечно, для той же Европы есть еще планы поставок СПГ из США и Ближнего Востока, трубопроводного газа из Азербайджана или Казахстана через Турцию. Но суть геополитического конфликта сегодняшнего дня, которая делает военную конфронтацию или, по крайней мере, блокирование экономических связей всё более вероятным, потребует максимально безопасной и простой логистики поставок энергоносителей, что не так просто, как кажется на бумаге.
Станет ли для самих западных стран спасением лицемерное переформатирование собственной экологической повестки, неизвестно. В любом случае маховик энергетического кризиса, запущенный «зеленым» диктатом Запада, отменить сложно, он продолжает раскручиваться, принося в жертву будущее и без того бедных стран, а заодно — климата.
Цены на энергоносители из-за санкционных ограничений взмыли в небо: нефть марки Brent держится около отметки $100 за баррель, бензин в США, стоивший $0,72 за литр, теперь продается на уровне $5. Европейские цены на газ за последние 12 месяцев выросли с €38 до €155 за мегаватт-час, а цены на уголь — со $150 до $400 за тонну.
Рост потребительских цен также побил исторические рекорды. В июне уровень инфляции в США составлял уже 9,1% (после 0,6% в июне 2020 года, в период глобальной пандемии), в ЕС он поднялся до 8,3%, а в Великобритании — до 9,4%, что является самым высоким показателем за последние 40 лет.
Что выберут европейские политики, столкнувшись с рукотворным экономическим спадом, которого не было уже несколько десятилетий: «токсичные» российские нефть и газ или реколонизацию беднеющих стран и грязный уголь? В любом случае очевидно, что бумажный «зеленый» ковчег не просто дал течь, но стремительно тонет и европейцы бегут с этого корабля первыми.
Алексей Мухин, газета «Известия»
Свежие комментарии