День первый
Уже неделю мы отдыхаем на природе. На очень глухой и безлюдной природе. Мы – это я с мопсом и Сюр со своими пятнистыми друзьями. Точнее, мы с мопсом отдыхаем, а люди называют это "выживанием".
Целый день добирались сюда по картам едва заметными (для людей) тропами. Боцман назвал это место детородным органом природы, или что-то типа этого. Красота, говорит, неписаная. Впрочем, после мопса неписаных мест не осталось.
По-моему, этим людям нравится издеваться над собой. Ничем другим не могу объяснить их стремление создать себе кучу неудобств, а потом к ним приспосабливаться. Ладно, из еды взяли только консервы и сухари, но хоть бы бумагой туалетной запаслись, что ли... Вместо этого кое-как притащили большую сумку, воняющую резиной.
День второй
Забавное выдалось утро – из сумки вытащили очень большой кусок резины. Самой обычной резины. Как ни странно, она превратилась в лодку. Сначала я на Шамана грешил – думал, опять от него дымком навеяло. А нет! Настоящая лодка! Бред какой-то.
Плыть по реке, может быть, хорошо. Но с водой у меня отношения как-то не сложились. Мопс солидарен. Сидим посреди лодки, дышим редко. Ещё и сверху начало обильно поливать.
Пристали к берегу уже в темноте. Какое, оказывается, счастье просто стоять на твёрдой земле! Мамай говорит, мы крысы сухопутные. Биолог недоделанный.
День третий
Ночью вода внезапно поднялась. Немного только до костра не дошла. Люди утром громко и эмоционально выясняли – какая собака женского пола привязывала лодку? Хорошо ещё, рюкзаки вытащили на берег.
Долго рассматривали карты. Судя по выражению лиц, ничего утешительного. Телефоны, судя по энергичным встряхиваниям и громким ругательствам, тоже не работают.
Возвращаемся назад. Только пешком и по другой стороне реки.
День четвёртый
Пока ничего не изменилось. Пятнистые по-прежнему одними листочками питаются, другими – подтираются. Консервы экономят. У меня с пропитанием тоже неплохо, а вот мопс затосковал слегка. Ну, ничего, я научу его грибы жевать.
Люди тщетно пытались вспомнить, чья была идея грести активнее, дабы проплыть подальше. Решили замять. Впрочем, и без этого течение очень быстрое.
На привале выкопали несколько червяков. Вместо макарон что ли?
Вечером Сюр с Мамаем бросали в реку проткнутых червяков, привязанных к прозрачным ниткам. И очень удивлялись и сильно ругались, когда доставали их обратно. Мопс говорит, это жертвоприношение духу воды.
День пятый
Пятнистые загнули большую палку и связали её верёвкой. Непонятным образом эта штука метает маленькие палки. Лишь бы не попали в кого случайно.
Мопс говорит, что это лук. Совсем, видимо, за дурачка держит. А маленькие палки стрелами назвал.
Шаман перед ночлегом по всей округе привязал к кустам куски верёвки. Бесхозный тип. Полночи с мопсом собирали и обратно в рюкзак запихивали.
День шестой
Сюр утром долго и задумчиво рассматривал собранные нами обрезки. Остальные пятнистые тоже в огорчённом недоумении. Подозреваю, что награды нам не видать – как бы ещё не влетело, если догадаются.
По пути то один, то другой пятнистый брали лук и уходили ненадолго в сторону. Мамай даже один раз с гордостью притащил неведомую птицу с воткнутой стрелой. Боцман сказал, что она скончалась от смеха, а Мамай потом надругался над трупом.
Остались последние три банки тушёнки. Поэтому вечером был суп из птицы, мопс – дегустатор.
День седьмой
Наткнулись на полянку с грибами. Люди набрали себе в рюкзаки – пригодится на ужин.
Не успел предупредить мопса – глупая собака, похоже, не тот гриб выжрала. По всему лесу раздавались дикие вопли, оскорбляющие личность медведя. Кроме того, мопс публично обещал улучшить генофонд волков.
К вечеру пса рискнули достать обратно из рюкзака и развязали пасть. До одури пьёт воду. От жареных грибов на ветках отказался.
День восьмой
Река становится уже – сегодня решили перебраться на другую сторону. Вместо лодки использовали стволы упавших деревьев. Отталкивались от дна длинными палками.
Узкая река тоже может быть глубокой. Эту же мысль только в нецензурной форме озвучил Шаман, когда на середине реки не смог достать палкой до дна.
А потом Мамай обозвал всех совсем уж неприличными словами. И себя в том числе. Все согласились, что плот надо было делать сразу.
Оказывается, без плоских палок трудно грести к берегу. А лопатой неудобно. И очень долго. Весь вечер сушились у костра.
День девятый
Не такое уж и простое дело – плот. Полдня ушло только на заготовку брёвен. В процессе Боцман умудрился проткнуть ногу выше колена острым сучком. Куда, спрашивается, торопился? Сидит теперь, щепочки из мяса выковыривает, водой из какой-то бутылочки заливает.
Конструкция получилась большая и громоздкая. А вот верёвочки, которыми она связана, вызывают несерьёзную озабоченность. В том смысле, что несерьёзно они как-то смотрятся.
Остаток дня посвятили подготовке. Шаман с Мамаем притащили кучу грибов. Мопс притащил дохлую белку. Не оценили.
Сюр вырубил большую палку – говорит, руль будет делать. По-моему, руль – это что-то круглое и совсем не деревянное. Похоже, грибы влияют не только на мопса.
День десятый
Плыть на плоту ещё страшнее, чем на лодке. Там хотя бы вода в щелях не плескалась. Люди же довольны, что не пешком.
Так и не понял, как можно называть рулём кривую палку с примотанной лопатой, к тому же привязанную сзади плота.
Сесть в центре плавучего безобразия не получилось – там наложили глину на ветки и развели небольшой костёр. Грибы жарят. Мопс в тоске.
День одиннадцатый
Плыли всю ночь. Люди спали по очереди. А вот мы с мопсом так и просидели у костерка. Как можно спать, когда под тобой такая уйма воды?
Пятнистые дружно материли Боцмана – у него распухла нога, а он вчера весь день молчал. Заметили, только когда брюки по швам трещать начали. Кое-как подгребли к берегу. Неужели, опять пешком пойдём?
Шаман сварил в котелке каких-то цветочков, травы напихал разной. Да уж, в траве он разбирается! Сюр держал Боцмана, а Мамай резал ножом опухшую ногу. Только он почему-то рану ковырял, а мы думали, кусками срежет, чтобы нога в штанину поместилась.
День двенадцатый
Отплыли только утром. С мопсом постарались выспаться впрок – неизвестно, когда в следующий раз сойдём на берег. Я ещё и наелся про запас, а то на плоту опять одни грибы.
Боцману постоянно меняют тряпки на ноге, кормят таблетками и поят травяным отваром Шамана. Но всё равно он как-то подозрительно выглядит, нехорошо.
Сюр опять бросал в воду привязанных червяков. Когда он вытащил рыбу, я сначала подумал, что случайно не те грибы сжевал. Странно, рыба настоящая. Мопс преданно уселся рядом и выражает глубокую заинтересованность. Мне тоже грибы уже приелись.
День тринадцатый
Торжественно прощались с последней банкой тушёнки. Жадный мопс порезал язык и теперь тявкает как-то невнятно. Садимся на рыбно-грибную диету.
Наверно, я слишком цивилизован для всей этой природы. Пейзаж вокруг за последние три дня совсем не меняется и окончательно надоел. Такое ощущение, что мы плывём по кругу. Пятнистые регулярно что-то рассматривают в картах, особенно на поворотах реки.
Вечером опять останавливались – грибы кончились, а рыбы маловато поймалось. На сей раз людям удалось найти орехи, грибы и ягоды. Растут на глазах. Показывал мопсу, какие корешки можно употреблять без вреда для здоровья. И психического, в том числе.
День четырнадцатый
Мамай поймал большую рыбу. Очень большую и полосатую. Остальные тоже радовались – смотри, говорят, какая щука. Только мопсу сначала не то послышалось. Долго высматривал в воде самку собаки.
Начинаю привыкать к жизни на воде, скоро в морскую свинку превращусь. Мопс осмелел насколько, что лежит на краю, свесив лапы в воду.
Шаман сказал, что Мамай теперь у нас почти святой – накормил всех одной рыбиной. И почему-то тоскливо посмотрел на воду во фляжке.
День пятнадцатый
Нога у Боцмана больше не пухнет, но вид всё равно плохой. И запах от него нехороший пошёл. Мопс говорит, от этого запаха его выть тянет. Неужели люди не чувствуют это?
Сюр сообщил всем, что дальше по реке должен быть хитрый поворот, возле которого проходит дорога. И поэтому всем надо очень внимательно смотреть по сторонам.
До вечера не встретили ни одного хитрого поворота. На ночь пристали к берегу, в темноте всё равно ничего не видно.
День шестнадцатый
Сегодня всё внимание пятнистых обращено вперёд. Поэтому куда раньше поворота, они заметили небольшой дымок над лесом. Я, конечно, тоже понял, что это признак наличия человека, но зачем же орать и прыгать по плоту?
И тем более не стоило так резко поворачивать руль. А ведь мне сразу подсознательно не понравились эти ненадёжные верёвочки – брёвна разошлись все и сразу. Сюр с Мамаем толкали бревно, на котором повис Боцман. Шаман тянул за собой пару рюкзаков с уцепившимся мопсом. А моё бревно уносило меня куда-то дальше, к хитрому повороту.
Поворот и в самом деле необычный – скоро все скрылись из вида за стеной деревьев. В воздухе резко что-то захлопало, и я моментально взлетел. В спину впились когти – сначала очень больно, но потом внезапно прошло, только в глазах начало темнеть. А где-то далеко внизу Шаман с Мамаем тащили Боцмана к костру, возле которого стояла большая блестящая машина. И лишь Сюр с мопсом бегали вдоль берега и высматривали уплывшие брёвна. Поздно, поворот…
© Copyright: Евгений Ст Дегриз
Свежие комментарии