Русская наука долгие годы сталкивалась с недофинансированием. Учёные признают, что после голодных 90-х ситуация отчасти выправилась, однако достойного уровня заработные платы большинства научных сотрудников так и не достигли. Часть из них спасают гранты, но далеко не полностью их можно потратить на себя или семью. Царьград разбирается, как устроена эта непростая система, в которой ради выполнения указов президента приходится жонглировать дробями.
Тут не 200, все 210
Не такого начала Года науки и технологий мы ждали. Поздравление лауреатов Государственной премии в столь важной для страны сфере оказалось омрачено скандалом. Президент России Владимир Путин узнал, что учёные в Новосибирске (а скорее всего, и в других регионах) получают совсем не те деньги, на которые могли бы рассчитывать на основании указа главы государства. Было поручено к 2018 году довести уровень оплаты труда до 200% от средней зарплаты по региону.
Сотрудница Института цитологии и генетики СО РАН Анастасия Проскурина вместе с двумя коллегами по научному учреждению (Евгенией Долговой и Екатериной Поттер) как раз эту самую госпремию и получила. Как станет известно чуть позже, её размер – пять миллионов рублей. Это размер каждой премии. Так вот именно она рассказала Владимиру Путину, как на самом деле обстоят дела с зарплатами учёных. По её словам, за последний месяц она получила 32 тысячи рублей, 25 тысяч – зарплата плюс надбавка. Когда нет финансирования за счёт грантов, для неё, как для старшего научного сотрудника, уровень оплаты труда выходит даже ниже среднего по региону.
Отвечая на вопрос президента об этом пресловутом среднем размере, губернатор Новосибирской области Андрей Травников озвучил сумму в 39 тысяч рублей. Осуществив несложные математические вычисления, Путин сделал вывод, что учёные в данном российском субъекте должны получать 78 тысяч рублей. "В среднем по отрасли", – уточнил Травников. После чего последовал вопрос, звучащий в одной из песен Владимира Высоцкого: "Где деньги, Зин?" Он был обращён к министру финансов Антону Силуанову и к министру науки и высшего образования Валерию Фалькову.
Но ещё до этого Анастасия Проскурина рассказала, что сотрудникам её института было предложено перейти на полставки, работать за те же деньги полный рабочий день. Таким образом, начальство смогло бы отчитаться в повышении зарплат своему вышестоящему руководству. А обосновывали это тем, что указ президента был, а бюджет увеличен не был. Откуда деньги брать? Зато у Силуанова в "отчёте по Новосибирской области" даже не 200, а 210 процентов указано.
Не как правильно, а чтобы получилось
Судя по всему, заинтересованные лица считают так, как им удобно. Допустим, у вас в институте 40 человек со средней зарплатой 40 тысяч рублей, а вам нужно довести её хотя бы до 60 тысяч. Тогда 3/4 сотрудников предлагается перейти на 0,5 ставки. То есть ставок становится 25, и на каждую в среднем приходится 64 тысячи. А как иначе, если деньги не выделяют? А указ выполнять надо. Более того, сумму выделяемых грантов тоже "размазывают" по всем учёным. Боритесь за них, и будет вам 200% от средней по региону. Но и тут не всё так просто. Проскурина затронула и эту проблему.
Коллеги, может быть, скажут: подавайте на гранты, чтобы получать больше. Но с нашей отраслью биологии большая часть грантов уходит на закупку реактивов, потому что без реактивов мы просто не сможем работать, соответственно, на зарплату остаётся очень немного,
– посетовала учёная.
Ситуация может усугубиться, если Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) объединят с Российским научным фондом с потерей условий, на которых предоставляются гранты. По словам Проскуриной, именно РФФИ предоставляет гранты таким небольшим коллективам научных сотрудников, как в ИЦиГ в Новосибирске, при этом основывается на реальных показателях работы, а не как Российский научный фонд, требующий восемь публикаций за три года. "Это уже какое-то выжимание из пальца, разбивание на какие-то маленькие подразделы – совершенно бессмысленно, на мой взгляд", – подытожила старший научный сотрудник. Поэтому не стоит думать, что учёные как сыр в масле катаются за счёт грантов. Периоды, когда приходится жить на одну зарплату, которая к тому же даже ниже средней по региону, случаются намного чаще, чем можно подумать.
Злые языки уже говорят: "Ну и что, что зарплата 25 тысяч, зато пять миллионов получила. Ничего так премия!" Однако Анастасия уверяет, что дело не только в ситуации с ней или с её институтом – смотреть на проблему надо шире, возможно, даже за пределы СО РАН.
Пока же прокуратура и Следственный комитет нагрянули с проверкой непосредственно в Институт цитологии и генетики, чтобы проверить, действительно ли там ситуация с зарплатами такая, как в рассказе сотрудницы учреждения. Непосредственный интерес проявил и глава СК Александр Бастрыкин. Он потребовал устранить нарушения по отношению к учёным ИЦиГ СО РАН.
Прорыв в лечении рака?
Отдельно стоит рассказать, за что именно была вручена столь солидная премия. Тем более, что исследования касаются по-настоящему важной темы – лечения онкологических заболеваний. Если говорить вкратце, коллектив молодых учёных разработал и провёл апробацию двух уникальных технологий в области лечении раковых опухолей. Они основаны на принципах, которые ранее не были известны науке.
Первое изобретение – это новый препарат "Панаген". Он уменьшает последствия от процедуры химиотерапии и активирует противоопухолевый иммунитет. Доклинические исследования препарата прошли успешно: и на первой, и на второй стадии он прекрасно показал себя при лечении рака молочной железы. У пациенток, принимавших препарат, на разных стадиях заболевания раком груди в течение пяти лет не наблюдались рецидивы.
Другая технология под названием "Каранахан" – это уникальный метод, позволяющий подбирать режим инъекций цитостатика, который блокирует деление раковых клеток. Для каждой опухоли подбирается своя индивидуальная дозировка. Взаимодействие активных субстанций позволяет добиться уничтожения раковых клеток, в том числе и стволовых опухолевых клеток.
Трое новосибирских учёных, таким образом, выводят лечение рака на новый уровень и делают подход к этому процессу индивидуальным.
Замалчивать нельзя. Это всё давно не секрет
Поговорив с сотрудниками различных научных институтов Новосибирска, корреспондент Царьграда убедился, что зарплаты действительно далеки от заявленных Путиным значений. Например, младший научный сотрудник может иметь базовую ставку в 15–18 тысяч рублей. Причём некоторых принимают даже на 0,25 ставки, а аспиранта могут взять даже на 0,1 ставки, пусть и копеечная, но всё же прибавка. Также оплата труда может зависеть от того, чем конкретно занимается научный сотрудник, например, выполняет ли госзадание. В других случаях речь может идти о сотрудничестве с коммерческими организациями, но тогда и платит учёному уже не государство.
Кандидат биологических наук, научный сотрудник Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН Сергей Седых уверен, что замалчивать проблему с зарплатами действительно нельзя.
В 90-е годы много сотрудников уехало, эти ставки сократили, а когда наука ожила, эти ставки возвращать не стали. Действительно, значительная часть научных сотрудников, особенно молодых, работает на частичных ставках. И это давно ни для кого у нас не секрет, а сейчас это вышло на федеральный уровень,
– рассказал собеседник Царьграда.
Сергей Седых также обратил внимание, что при расчёте средней зарплаты научных сотрудников в расчёт не берутся аспиранты, лаборанты, инженерный персонал. Добавим к этому перевод сотрудников на полставки – и получаются те самые 200–210%, озвученные Силуановым. Интересно, что в какой-то момент заведующих лабораторий, которые не считались научными сотрудниками, перевели "в учёные" на 0,8 ставки, а администраторская должность осталась на 0,2 ставки. Неудивительно, что это тоже повлияло на среднюю зарплату по отрасли в большую сторону.
Я могу сказать, что не ощущаю того, что доход моих коллег, моя зарплата в два раза выше, чем по нашей области. Под 80 тысяч из моих знакомых молодых учёных получают единицы. Но есть старшие научные сотрудники уровнем повыше, которые могут получать и больше. Может, если так посчитать, то в среднем получается то, что хотел президент.
Доходы от коммерческих соглашений со сторонними организациями действительно влияют на зарплату учёных, но ситуация в разных НИИ может отличаться кардинально.
Это сильно зависит от научного учреждения. В Институте ядерной физики, в Институте катализа, наверное, это существенно. У нас в институте это несущественная доля доходов. К тому же эти доходы распределялись не в равных долях между сотрудниками,
– отметил Седых.
Что касается конкретно ИЦиГ, то в нём более 1 000 сотрудников, и средняя зарплата в нём немного ниже, чем в других институтах,
– добавил он.
И всё же возникает вопрос, что же такое "зарплата учёного" и как её нужно считать? Исходя из годового дохода или месячного (ведь грант обычно даётся на год или более)? Действительно, справедливо ли "размазывать" суммы грантов по всем учёным, чтобы посчитать среднюю зарплату, тем более, что с их получением есть проблемы, а немалая часть уходит на реактивы, командировки и так далее. Это всё равно, что врачи за деньги из зарплаты покупали бы пациентам лекарства, а себе спирт и средства индивидуальной защиты...
Теперь важно, чтобы ситуацию исправили не только в конкретном институте или даже регионе. Нехватка финансирования налицо. Найдутся ли деньги для наших учёных, чтобы они и дальше совершали научные прорывы? Премии премиями, гранты грантами, а кушать хочется каждый день.
Свежие комментарии