Дети руин 3

< 7 >

Гоша едва успел закрыть ворота гаража, как из дома выкатилась на кресле-каталке его мама. Мальчик спешно провернул ключ в замке и с улыбкой пошёл к ней навстречу.
- Гоша, сынок, тут к тебе девочка приходила, Лиза Никитина. Спрашивала тележку. Я ей сказала, что ты с ней на пустырь пошёл, лом собирать. Вы не встретились?
- Нет, мам, – Гоша сделал удивлённое лицо и почесал макушку, – а зачем ей тележка, она не сказала?
- Нет. Мне показалось, что она удивилась, потом сказала «до свиданья» и быстро ушла!
Мальчик дёрнул плечами, давая понять, что ничего не понимает и спросил:
- Мама, по дому что-то помочь надо? Или на рынок сходить?
- Нет, Гош, ничего. Ты хочешь пойти её поискать?
- Ага. Можно?
- Иди. – Женщина одёрнула сыну край рубашки и слабо улыбнулась. – Ой, если будешь мимо аптеки проходить – узнай, привезли обезболивающее или нет.

Гоша молча кивнул, присел у коляски и проверил заряд батарей.
- Мама, давай я тебя в дом завезу. Батарея слабая уже, надо на зарядку поставить. Опять ты забыла, мам!
Она слабо улыбнулась и сморщила нос.
- Отвези. И не смей меня ругать: я тебе пока что мама! А про зарядку я не забыла, это наш папа всё время забывает, что обещал новую батарею принести с работы!

Гоша молча взялся за ручки и покатил кресло к пандусу, что соорудил из разных обломков отец. Мальчик знал, что таких батарей, как в этой допотопной коляске, просто нет. И папа их никогда не принесёт с работы. Новые не подходят – напряжение разное. Надо менять вместе с мотором, и блок управления тоже под замену, а где всё это найдёшь?! Гоша тихо, чтобы не слышала мама, вздохнул.
У места, где они с Лизой нашли мину, девочки не было. Гоша подумал и решил сходить к ней домой: извиниться за исчезновение и обман с тележкой. И самое главное: аптека! Он вышел на улицу и поспешил в сторону пустыря. Лекарства вряд ли привезли, но проверить нужно – вдруг случится чудо?

< 8 >

Лиза прибирала у себя в комнате и чуть не плакала: Лазо, дурак такой, надул её, как маленькую! И вдобавок ноутбук утащил! А она-то… размечталась! Как они с Гошенькой и его роботом раскопают сбитый беспилотник и за это получат столько бонов, что хватит на все игры, на воду, на свет и на интернет до конца года! Дура такая…

Горькие мысли прервал звонок в дверь. Родители? Рано! Девочка подошла к двери и, открывая, проговорила:
- Если это ты, Лазо, я из тебя… – Дальше она ничего не смогла сказать: на крыльце стоял военный с кейсом в руке.
- Здравствуй, девочка.
- Здрасьте.
Военный приложил руку к кепи и представился:
- Сержант Чижов. Лиза Никитина – это ты?
- Да, – она слегка струхнула и даже чуток отошла внутрь дома, – а что такое?
-Разреши… можно я войду? Не волнуйся, ничего не случилось!
Лиза посторонилась.
- Входите.
Военный прошёл в дом, осмотрелся и, присев на банкетке в прихожей, положил кейс на колени и открыл его.
- Это твой ноутбук?
Девочка с опаской заглянула в кейс.
- Да. А как он у вас оказался?
- Мы выезжали на взрыв, в район старого частного сектора. И там нашли его. Лиза, это так положено – обыскивать местность вокруг взрыва. Вот твой ноутбук лежал неподалёку, мы должны были проверить – не связан ли он как-то с этим.
- Проверили?
- Так точ… да. – Сержант кивнул и вынул ноут из кейса. – Можешь забрать. И ещё, за причинённые неудобства, меня просили передать тебе вот это.

Военный вынул из кармана конверт и протянул Лизе.
- Спасибо, сержант Чижов.
Он улыбнулся и закрыл кейс. Подёргал кепи за козырёк, раздумывая и сказал:
- У меня есть пара вопросов. Можно спросить?
Лиза опешила.
- Спрашивайте!
- Ты слышала врыв на пустыре сегодня, в четырнадцать ноль три?
- Да.
- Ты испугалась и убежала, оставив свой ноут?
- Да.
- С кем ты была в тот момент?

Лиза открыла рот и тут же закрыла. Говорить про Гошу и робота нельзя!
- Одна.
Сержант рассмеялся и покачал головой.
- Хорошо. В том месте кто-то раскапывал мусор. Ты видела кого-нибудь?
- Нет!
Чижов снова кивнул с улыбкой.
- Хорошо. Лиза, мы установили, что взрыв произошёл самопроизвольно, никого там не было – ни злодеев, ни хулиганов. Просто я хотел узнать у тебя, может быть ты что-то видела. И если там кто-то ещё там был – спросить у них. Мы не милиция и никого не наказываем. Но по долгу службы должны проверять все мелочи. Понимаешь? – Лиза кивнула. – Точно ничего не хочешь мне сказать? – Она отрицательно покрутила головой. – Тогда до свиданья, Лиза.
Сержант встал, приложил руку под козырёк и вышел из дома.

< 9 >

Гоша стоял в аптеке и как зачарованный смотрел на швейцарское инвалидное кресло-каталку. Совершенно новое, с остатками заводского консерванта на ступицах колёс. Он не мог найти сил, чтобы просто протянуть руку к этому чуду и прикоснуться к волшебно пахнущему кожезаменителю сиденья. Джойстики на подлокотниках позволяли не только двигаться вперёд и назад, не только поворачивать, но и даже менять высоту сиденья и наклон спинки! Даже подставки для ног были с сервоприводами! Как бы славно было сейчас вот так взять, вынуть из кармана толстенную пачку бонов и прикатить это чудо маме! Но… Тысяча четыреста двадцать бонов. Такое никто не может себе позволить. В их городе – точно никто.

- Мальчик! Ты что-то хотел или просто поглазеть пришёл?
Гоша вздрогнул и повернулся к прилавку.
- Здравствуйте, Семён Сергеевич! А обезболивающее не привозили?
Аптекарь приподнял бровь и почесал родинку на щеке.
- Рецепт имеется?

Гоша судорожно поискал сперва в одном кармане рубашки, потом во втором и протянул старику изрядно потрёпанную бумажку. Тот внимательно изучил её, словно видел впервые, а не дважды в неделю с самой зимы, и кивнул.
- Поступление было. Вашей маме повезло: препарат германский, очень хорошего качества. Вот только…
Гоша обмер: что, если этот старый аптекарь не выдаст ему лекарство? Вдруг там какие-то специальные условия?
- Семён Сергеевич, что-то не так?
Аптекарь скосил глаз на Гошу и снова принялся чесать свою родинку.
- В рецепте указано отечественное лекарство, оно выдаётся без бонов. А германский препарат я выдать не могу!
«Врёт, гад! Врёт! И ничего не скажешь ведь!» – подумал Гоша, но вслух уточнил:
- А сколько нужно?

Старик положил рецепт на прилавок и принялся разглаживать его, словно бы это имело очень важное значение – мятый он или нет. Старик молчал и, сложив губы куриной гузкой, косо смотрел на этот бумажный клочок, продолжая разглаживать.
- Пятнадцать бонов, мальчик. Но, учитывая скорбное состояние вашей матушки, я готов выдать за двенадцать.
«Сволочь!» – в сердцах ругнулся про себя Гоша, роясь в карманах брюк. Он знал, что у него только девять…
- Семён Сергеевич, возьмите девять. – Гоша положил на прилавок жесткие картонки. – Я завтра сдам лом на завод и принесу ещё шесть. Честное слово!

Аптекарь поджал губы, глянул из-под брови сперва на мальчика, затем на боны. Даже Гоша понимал, что тот разрывается от внутреннего противоречия: с одной стороны – мало. А с другой – вот они, прямо перед носом! Нельзя же допустить, чтобы этот паршивец унёс его боны отсюда! Пальцы старика дёрнулись в сторону картонок, так и манящих его взор. Он сладко улыбнулся Гоше, сгрёб картонки и спрятал их в карман. Затем взял маркер, перечеркнул крестом рецепт, перевернул и пришлёпнул штампом. После чего скрылся в подсобке и через пару минут вынес два блистера с капсулами. Выдавив ещё одну улыбочку, протянул их мальчику.

- Здесь двадцать. Завтра принесёшь шесть бонов и я выдам оставшиеся десять!
В голове Гошиной зашумело от гнева, но спорить он не стал: бесполезно. Этот старый гад погасил рецепт, уже ничего не докажешь!
- Спасибо, Семён Сергеевич, завтра я принесу. До свиданья!
- До свиданья. Передай от меня поклон маме, Нине Михайловне.
- Передам.

Гоша вышел из аптеки и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять злость на паршивого старикашку. Покрутив головой по сторонам, он решил не ходить к Никитиной: потерпит без извинений! Надо поскорее отнести маме лекарства. Гоша запихал блистеры в карман рубашки и застегнул его на пуговицу. Задрав голову на защищённое мелкой стальной решёткой табло, висящее над входом, он дождался когда градусы сменятся на часы и припустил бегом через пустырь – пятый час, к вечеру боли у мамы усиливаются. Поэтому лучше проскочить напрямую, там по тропинке меж куч мусора, мимо дома ракеты и там уже и дом видать!

Одно тревожило бегущего мальчика: у дома ракеты могли околачиваться местные большие пацаны, а это не те люди, с которыми ему бы хотелось столкнуться в руинах. Гоша миновал пустырь; перейдя на трусцу, вбежал меж двух высоченных куч мусора и принялся петлять, внимательно глядя под ноги – ему совсем не улыбалось наступить на битую бутылку или вляпаться в собачью кучку. Удачно преодолев несложный лабиринт, он вышел на почти не засыпанный участок улицы Зелёной и тревожно прислушался. Именно здесь стоял дом, в который попала крылатая ракета. Она по какой-то причине не взорвалась, а только снесла крышу и тот так и стоял уже больше десяти лет – с кучей обломков вместо крыши, с выбитыми воздушной волной окнами и дверьми, но, по сравнению с окружающими его развалинами – почти что целый. Дом ракеты – так называлось теперь это место.

И именно здесь любили собираться районная шпана во главе с Жоркой-Баем, великовозрастным громилой, сыном местной жительницы и оккупанта. Родившийся ещё во время войны и чудом выживший, этот Жорка стал со временем грозой всего населения этих мест, не достигшего совершеннолетия.
Гоша, постояв с минутку, поспешил поскорее проскочить опасное место, но стоило ему приблизиться к дому ракеты, как из него вышел Жорка собственной персоной, в сопровождении двух больших пацанов. Гоша замедлил шаг, оглянулся. Позади никого не было, но шансы удрать были невелики: эти гопники знали местность намного лучше, да и не было их дыхание сбито ни бегом, ни неожиданной опасной встречей. К тому же, если бы и удалось Гоше от них оторваться, пришлось бы чесать обратно до самой аптеки, а оттуда идти домой в окружную. И совсем не факт, что Жорка-Бай со своими дружками не встретит его на улице!

- Привет, мужики, – бодрым голосом произнёс Гоша, – как поживаете?
Гопники молча стояли, перегородив улицу и сурово взирали на щегла, добровольно припёршегося к ним на расправу. Жорка пихнул одного из дружков локтем и тот вразвалочку приблизился к Гоше, поднял ему пальцем подбородок и состроил страшную рожу. «Ой, мамочка!» – подумал Гоша, – «Да пусть нос разобьют, пусть фингал под глаз навесят… под оба глаза! Лишь бы пропустили!»
- Ты чё, пацанчик, страх потерял?
- Нет! – Гоша был готов согласиться с чем угодно, стерпеть любые оскорбления. – Я домой тороплюсь, вот и решил тут пройти. Можно? Я последний раз, больше не буду!
Бай угрожающе хмыкнул и подтолкнул второго дружка. Тот обошёл Гошу сзади и пнул его по заднице.
- Ты чё, дурило, за кого нас принимаешь?!
Гоша вздрогнул от удара и счёл за лучшее промолчать. Бай, прозванный так из-за азиатской внешности и толщины, которую он выдавал за силу, прищурил свои и без того узкие глаза и приказал через губу:
- Тащите его сюда.

Сам подходить он считал ниже своего достоинства. Большие пацаны ухватили Гошу за руки и грубо подтащили к своему главарю. Тот с презрением посмотрел на шкета и принялся выворачивать его карманы. Гоша чуть не ревел от унижения, но крепился. Держался до последнего, пока Бай не вытащил из кармана блистеры и не засунул их себе за пояс.
- Жора, не надо. Отдай! Это не наркотики, Жора, это для мамы лекарство!
- Для мями, – глумливо передразнил Жорка, – ликясьтвя! А вдруг ты врёшь? Там не по-русски написано! Это точно для кайфа. За бугром других не делают.
Подручные Бая заржали, один врезал расплакавшемуся мальчишке подзатыльник.
- Жора, отдай! Правда, это от боли лекарство, ты же знаешь мою маму! – Гоша плакал уже навзрыд. – Жора! Пожалуйста, отдай!

Бай скосил свои пакостные глаза в сторону, делая вид, что размышляет. Его толстые, слюнявые губы кривила усмешка.
- А что дашь за таблетки? Почему я должен их тебе за так отдавать?
Гоша задумался. У него не было ничего, что он мог бы предложить этим гадам – ни наркотиков, ни выпивки в доме не водилось. Положение было совершенно отчаянным!
- Жора, я принесу тебе наркотики. Дома есть, маме выписывали. Я правда принесу!
Бай вытащил из-за пояса блистеры и протянул их Гоше, словно бы соглашаясь, но стоило тому протянуть руку, как проклятый жиробас отдёрнул их назад и смачно плюнул мальчишке в ладонь. Верзилы заржали, один снова пнул Гошу, а второй ударил по шее.
- Так я тебе и поверил! – Жорка-Бай сжал блистеры в кулаке и ткнул им Гошу в лицо. – Плявдя плинесю! Ты кого надуть решил, щенок?!

Бай снова ткнул кулаком, потом ещё и ещё раз. Из носа у Гоши побежала кровь. Верзилы, повинуясь жесту главаря, отпустили мальчишку и по разу ударили кулаками, каждый со своей стороны, по бокам. Гоша стоял и зажимал рукой нос, чтобы кровь не текла на рубашку. Жорка широко размахнулся и с силой ударил его по уху. Мальчик упал, а Бай, склонившись над ним, стал грозить пальцем, цедя через губу:
- Хочешь мамочке таблетки принести – принеси сначала дяде Жоре сто бонов! А дядя Жора подумает! Понял? А теперь вали отсюда, да поторопись, а то я эти таблетки собакам скормлю!

Троица вразвалочку, не спеша, направилась к дверям дома ракеты, а Гоша, встав сперва на четвереньки, затем на колени, трудно поднялся на ноги и побрёл в сторону дома, мучительно думая, что теперь делать.


 Rumer ©