Многие наши граждане восприняли в штыки возможный переход на электронные паспорта без сохранения привычных бумажных «краснокожих паспортин».
Это следует из исследования сервиса SuperJob, сообщают СМИ. Лишь каждый седьмой (14%) готов легко расстаться с бумажной версией основного документа. 38% опрошенных уверены, что необходимо сохранить бумажные документы и ввести их электронный аналог.
37% стоят на том, что личные документы должны быть на бумажных носителях и переводить их в электронный вид вообще не надо.Задаюсь вопросом, почему мы такие консервативные и ловлю себя на мысли, что и сам, скорее, вхожу в эти сердитые 37%. Но если спросят, отчего так, мне будет сложно ответить однозначно. Привычка, шестое чувство, нежелание что-то менять в нашем и без того беспрестанно меняющемся мире, где цифровизация все настойчивее вторгается в личное пространство человека… Действительно, среди россиян всех возрастов можно встретить как восторженных поклонников всего нового, продвинутого, так и жестких приверженцев старого и проверенного. Впрочем, конечно к новому с трудом и с недоверием привыкают в большинстве своем люди старшего возраста. Но и среди моих сверстников немало тех, кто любит хвалить, например, советскую бытовую технику – холодильники и телевизоры, которые «сносу не знают», не то, что современные образцы, рассчитанные изготовителем на два-на три года с тем, чтобы потребитель потом захотел купить новую модель. И нам, кто десятилетиями прожил и сроднился с черно-белым «Садко» или цветным «Горизонтом», трудно объяснить самым молодым, что «телек» может переходить от поколения к поколению.
Родившиеся в 90-е годы привыкли к тому, что в их жизни постоянно появляются новые технологии. И одна спешит сменить другую. Онлайн-приложения, электронные кабинеты, дистанционное присутствие на платформах госорганов для самых молодых дело привычное, и они жаждут как постоянных обновлений существующих версий, так и новых шагов науки и техники в этом направлении. И это разумно и правильно. Новым поколениям невдомек, что постоянно расширяющийся и меняющийся мир цифры с его темпами и бесчисленными кликами создает затруднения для восприятия людьми постарше, чья жизнь на треть, а то и на половину (если не больше) прошла в мире разнообразных бумаг; обычных, месяцами доходящих до адресата писем; хождений друг к другу в гости вместо сеансов общения по Ватсапу; с трудом пробивающихся через линию междугородних звонков, дисковых телефонов и т.д. Одна из причин такой разницы в ментальности россиян состоит в том, что в СССР плоды научно-технической революции в области бытовой техники внедрялись гораздо медленнее, чем за рубежом. Холодильники, телевизоры, кондиционеры, ксероксы и даже кнопочные телефоны приходили к широким массам советских людей с большим опозданием. На то были объективные причины. Так что, размышляя о неприятии многими россиянами цифровизации, стоит начать издалека.
Советский Союз строился на обломках российской империи, которая существенно отставала от Запада в научно-техническом отношении. Затем были кровопролитные и длительные войны. В ходе Второй мировой войны наша страна фактически в одиночку спасла мир от фашизма, понеся огромные жертвы, но даже простого «спасибо» СССР за это не услышал, не говоря уже о безвозмездной помощи со стороны спасенных. Поэтому сначала, в тридцатых годах ХХ века, нужно было элементарно ликвидировать безграмотность среди широких масс, а затем все силы бросить на оборонку. Причем Великая Отечественная плавно перетекла в холодную войну, один только атомный шантаж со стороны США чего стоил! Приоритеты были выстроены исходя из необходимости восстановления крупного производства и обеспечения безопасности страны. С этим вынужденным перекосом был связан и т.н. жилищный кризис в СССР. Конечно, не стоит оправдывать империалистическими происками существенное отставание Союза в обеспечении широких масс новейшими образцами бытовой техники, благами цивилизации, но причины мы должны понимать.
Помню, что еще в 90-е годы у многих моих знакомых в квартирах стояли запараллеленные с соседями телефоны, а в середине 80-х многие советские люди могли только мечтать о видеомагнитофонах. Так вот все это, в частности, привело к излишнему консерватизму, к тому, что вещи из обихода во многих семьях менялись и обновлялись очень медленно. Так же медленно менялись в стране и требования к оформлению документов. Трудно сказать, когда из анкет на крупных предприятиях убрали вопросы к работникам о пребывании их или их родных на оккупированных территориях и службе в Белой армии. Во всяком случае, наличие родственников за границей для госслужащих по понятным причинам до сих пор является особым обстоятельством.
Долго и трудно привыкали многие из нас к банковским картам, к банкоматам. Сам автор статьи не исключение. Большого восторга нововведение у меня поначалу не вызывало. Что говорить о людях постарше? Но прошло 8-10 лет с момента появления у меня карты одного из банков, и сегодня я понимаю, что было бы трудно обойтись без нее. Сопротивление цифровизации базируется, конечно, не только на привычках и на консерватизме. Серьезными аргументами являются боязнь электронных мошенников и возможность тотального контроля со стороны государства, а также попросту технологически неудачные решения. Не так давно одна из фирм-производителей смартфонов решила вместо сенсора вернуться к старой модели кнопочного телефона. Впрочем, надолго ли…
Я не сторонник усиления надзора со стороны «Большого брата», но трудно отрицать, что цифровые технологии практически лишили правонарушителей шансов долго скрываться от карательных органов, от следствия и суда. Теперь Жеглову и его ребятам не пришлось бы так сильно нервничать, когда бандитский фургон, сбив шлагбаум, уносил Володю Шарапова неизвестно в какие дебри Марьиной Рощи. Камеры быстро бы все отследили, и не пришлось бы клеить фотокарточку Вари на дверь магазина, припрятывать для Шарапова пистолет и т.д. Но есть и другие контраргументы против цифровизации, помимо неприятия потенциально возможного всепоглощающего контроля.
«Цифровая эпоха несёт не только пользу, она может негативно повлиять на людей», – отмечает эксперт Степан Николаенко. – Бумага постепенно исчезает. Бумага больше подвержена старению и внешним воздействиям, температуре или влажности, но у неё есть неоспоримое преимущество — энергонезависимость. Информация о большинстве технологий в развёрнутом виде имеется только в цифровом формате. Если произойдёт катастрофа с уничтожением всей техники, все эти знания будут навсегда потеряны».
Другой аспект рассматривает автор заметки в «Ведомостях» Владимир Сальников:
«Наличие человеческого фактора определяет ненулевую вероятность любой утечки. Представим себе, что завтра каждый гражданин может беспрепятственно узнать точную информацию о доходах, расходах и активах любого другого гражданина. Или – пример чуть безобиднее – о том, кто, с кем и сколько времени разговаривает по телефону. К такой «внезапной сверхпрозрачности» не готов никто, а спектр разрушительных последствий будет широк. Наступающая «абсолютная прозрачность» идет с цифровизацией в одном пакете».
Возразить на это, по существу, нечего.
Бумажный паспорт хранится в комоде или во внутреннем кармане на толстом, как писал Зощенко, шпагате, а трудовая книжка в сейфе отдела кадров предприятия или в укромном месте дома. И хищение паспорта – это ЧП, причем понятно, что паспорт могут украсть лишь у отдельно взятого человека, который сразу же узнает об этом и примет меры. А вот хищение цифровых копий одновременно у миллионов пользователей в последние годы стало весьма распространенным явлением. И обнаружить, что твой паспорт скопирован, использован, скомпрометирован будет крайне сложно!
С другой стороны, вот появились оцифровка книг, электронные библиотеки. Это, бесспорно, был огромный шаг вперед в отношении доступа человечества к культурным благам. Но прошло совсем немного времени, как пользование почти всеми электронными библиотеками стало платным. То же самое можно сказать о фильмотеках и интернет-каталогах популярной музыки. Что ж ты, цифра, такая жадная? Или это «жадины» люди, которые тебя создают?
Но вернемся к электронным паспортам. Первые российские паспорта появились в начале 18 века по указу царя Петра I. Таким образом, 4 века мы прожили с бумажными паспортами. Причем до Петра некоторым они не полагались, государство доверяло им и без документов. А женщинам, как известно, полноценных паспортов до 1917-го года не давали. Ограничение прав прямо вписывалось в документы и еврейскому населению российской империи, и некоторым другим гражданам. Революция сословия торжественно отменила, но военный коммунизм намертво привязал граждан к их трудовым книжкам, совсем не похожим на сегодняшний аналог. Зато НЭП, изменивший экономику государства, привел к невиданному либерализму в паспортизации. Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 20 июля 1923 года «Об удостоверении личности» провозглашал: «Органам управления воспрещается требовать от граждан Р.С.Ф.С.Р. обязательного предъявления паспортов и иных видов на жительство, стесняющих их право передвигаться и селиться на территории Р.С.Ф.С.Р». И до 1932-го года граждане СССР были во многом свободны как от необходимости иметь паспорт, так и от жесткой привязки к месту проживания. Затем коллективизация и индустриализация внесла свои жесткие коррективы, да такие, что, по оценке ЦК КПСС середины семидесятых годов, «число лиц, проживающих сейчас в сельской местности и не имеющих права на паспорт, достигает почти 58 млн. человек; это составляет 37 процентов всех граждан СССР. Отсутствие паспортов у этих граждан создает для них значительные трудности при осуществлении трудовых, семейных и имущественных прав, поступлении на учебу, при получении различного рода почтовых отправлений, приобретении товаров в кредит, прописке в гостиницах и т. п.». Так что чего только не происходило с нашими паспортами!
Сначала советская власть, которая вроде бы не делила людей по национальному признаку, постановила указывать в паспорте национальность, затем новая, буржуазно-демократическая власть, эту норму торжественно отменила. А вот мошенники благополучно подделывали бумажные паспорта с Петровских времен, и советские краснокожие паспортины не были исключением. Будут, понятное дело, подделывать и электронные.
Вообще же Россия занимает 27-е место по уровню цифровизации. Первое место занимает Япония, а последнее, 51-е место в рейтинге, завоевала Туркмения. Может, Япония и первая в этом важном деле, но после «Фукусимы» доверие к технологическим возможностям этой страны подорвано. На прошедшей здесь Олимипиаде было немало скандалов, связанных с последствиями аварии и нежеланием властей их ликвидировать. Стремиться к стандартам Туркмении с ее непростой судьбой в постсоветскую эпоху тоже как-то не хочется… Вероятно, России следует идти по пути цифровизации своим путем, не задерживаясь и не слишком поспешая, учитывая мнение почти 60% опрошенных, которых вполне устраивают существующие бумажные носители паспортов, потому что, судя по всему, есть и более насущные проблемы.
Свежие комментарии