Дудук

Впервые я услышал дудук на похоронах моего друга…

Я вернулся на родину после долгих странствий и окунулся в пучину бесконечных, нерешаемых проблем. Я не знаю, как смог бы преодолеть это один, если бы мне не помогли мои друзья – мой троюродный брат и его друг Рубен. Им было лет на 20-25 больше чем мне, но с ними я чувствовал себя серьёзным до мрачности, потому что они были как дети. Я не могу сказать, что они решали мои проблемы, но они всегда были рядом. Куда-то меня подвозили, что-то советовали, раздражали какими-то нудными нравоучениями, веселили рассказами о своих бесконечных приключениях…

— А расскажи ему, как ты петуха ощипывал, — говорит вдруг Рубен брату, мельком взглянув на мою хмурую рожу после визита на контейнерную станцию, где все и за всё пытались выдурить хоть какие-то деньги.

— А что ему рассказывать? Ну ощипал и ощипал, — хмуро вторит брат.
— Представляешь, — это уже мне, — решили мы с Рубеном самогон варить, нагрели флягу, она уже шумит, а самогон не капает. Наверно трубка забилась. Решил проверить, только начал открывать крышку на фляге, как она отлетает со стуком, и кипящая брага летит в потолок, а оттуда, как салют, падает на меня. Я, естественно, как ошпаренный… Почему как? Я и бежал ошпаренный к Рубену (Рубен жил через два дома от брата) за спасением. А тот посмотрел на меня и говорит…

— Смотрю бежит, — перехватил рассказ в свои руки Рубик, — красный, как знамя КПСС и орёт что-то. А что делать? Его такого легче закопать сразу было, чем объяснять в скорой, что он самогоном ошпарился, это же статья. Врач сообщить должен в органы о такой травме. А это конфискация имущества. У него-то конфисковать нечего, так они ж по его следам ко мне придут. Думали, думали и придумали, вернее он придумал…

— Ну, приехал я к врачу и рассказываю. Не поверите, доктор… (а врач как-то странно себя ведёт, глаза отводит и рот рукой прикрывает, ну, думаю, гангрена) …решил петуха зарубить, на борщ. Накипятил полный таз воды, чтоб потом ощипывать легче было, отрубил голову и в таз его, чтобы пропарился, а он как начал крыльями хлопать и весь кипяток в меня.

— Тут смотрю, мой доктор икнул и начал под стол сползать. Сползает, а сам глазами вращает и трясётся. Ну, думаю, повезло – доктор сумасшедший. Оказывается, этот гад, — показывает на Рубена, — ему уже позвонил и попросил сначала послушать, что я придумал, а то ему, видите ли, интересно.А доктор, пока слушал, чуть от смеха не помер, сдерживаясь.
— Я ему сказал, — влез Рубик, — к тебе сейчас мой друг придёт, про петуха рассказывать будет, но ты не верь, он брагой горячей облился, помоги ему, он хороший человек.
Я ржал, как конь, забыв про вымогателей в пагонах, про трудности и заботы, а они переглядывались и смеялись вместе со мной, как дети.

— А расскажи, как Валерка кабана резал, — через какое-то время напоминает Рубик.
— Так он наверно знает? – вопросительно смотрит на меня Витька, или нет?
Валерка – мой родной старший брат, тоже весельчак и баламут, но занят на работе. Он шофёр дальнобойщик, поэтому и нет рядом.
— Не томите, — взмолился я, — рассказывайте уже.
— Приедем, пусть сам расскажет, он сегодня из рейса возвращается.

Вечером, стоя у мангала, Валерка, улыбнувшись начал рассказывать.
— Ты же знаешь, как я свиней колю? – обратился он ко мне.
Ещё бы я не знал. Никогда не было не крика, не визга, смотришь подошёл и всё. Тихо, без шума и пыли, как говорил известный герой.

— Короче, приходят эти двое ко мне, — продолжил старшой, — завтра приходи кабана колоть, часам к 10, ждать будем. Чей кабан, зачем колоть, ни слова. А я проспал маленько. Прихожу в 12 к Витьке и вижу картину: два пьяных в драбадан мужика, пытаются справится с кабаном, а кабан больше ста кг. А они как борются с ним? Один лёжа уцепился за заднюю левую ногу, другой за правую, а он их таскает обоих по грязи в загоне. А они волочатся за ним и только молча переглядываются. Смотрю такое дело, достал ножик и заколол борова. А они встали, посмотрели…

— Заколол? — спрашивают.
— Заколол, — отвечаю, они пожали плечами и ушли дальше пить.
А мне пришлось одному разделывать всю тушу. Оказалось, они его просто загоняли в сарай, чтоб по огороду не бегал.
— Правильно, — засмеялся Витя, — мы не дождались Валеру, сами соседу помогли, всё сделали на лучшем уровне. Ну и обмыли заодно. Жена пришла, говорит, там кабан в огород вырвался, загоните, дескать, назад в саж. Ну мы и загоняли, как смогли. А он пришёл и зарезал его. Мы его просили? Нет. Сам резал, сам и мучайся.

Долго ржали, обсуждая подробности и заедая их шашлыком.

А через неделю Виктор умер. Неожиданно. В один день. Был здоровый, сильный мужик и вот…
Рубен как-то сдулся, продолжал шутить, но грусть из глаз не уходила, погасли весёлые огоньки в глазах. А как-то захожу к нему.
— Где Рубик? — спрашиваю у его жены.
— А там во дворе, в машине, — махнула она рукой.
Выхожу, вижу его «четвёрку» из открытых окон которой льётся заунывная армянская музыка.
— Что за траурные мелодии? — подошёл я с улыбкой.
Рубен повернул ко мне лицо мокрое от слёз.
— Сегодня ровно месяц, как умер мой лучший друг…
Я, к своему стыду, этого не высчитывал и спрятал печаль глубоко внутрь души. Видимо слишком глубоко.

А Рубен пережил своего друга на полгода. Возможно жизнь потеряла какой-либо смысл, а может время пришло.
Вот тогда впервые на его похоронах я и услышал настоящий армянский дудук. Три музыканта извлекали из этих трубок звуки, которые проникали в те глубины души, где хранились самые горькие воспоминания — смерть отца, Виктора, Рубена. Они убрали всё наносное: гордость, показную твёрдость, и я заплакал, впервые за много лет. Рыдал как ребенок, долго и безутешно, и дудук плакал вместе со мной. Прошло много лет с тех пор, а я по-прежнему не считаю музыку дудука искусством. Для меня это воплощение чистых слёз и светлой печали.


© Copyright: Сергей Ворчун