Он был стар, старее, чем кажется на первый взгляд. Он был сед, белее, чем первый снег. Он был слаб, слабее, чем в первые минуты его жизни. Он был один...
Он лежал в траве. Неподалеку от тропы, по которой он часто бродил. Он ненавидел всех, особенно людей. С того самого дня, как его выкинули на улицу. С того дня, как он возненавидел весь людской род. Так ведь бывает часто: сегодня ты нужен, а завтра – нет. За всю свою долгую жизнь он ни разу не взял подачки от человека. Как бы сильно ни крутил его голод. На его пути встречались люди, которые тянули к нему руки. Их лица расплывались в улыбках. Но он всегда повторял: мне не нужна ваша любовь!
Он был один. Грудная клетка стала тяжелой, как бетонная. Она не давала распрямиться и вдохнуть полной грудью, и ему оставалось лишь наслаждаться маленькими вздохами.
Он метался от стаи к стае. Его морда покрылась шрамами, а одно ухо уже давно было потеряно. Как он ни пытался, он не находил свой дом. Потому что ему он был и не нужен. Он любил свободу, любил ни от кого не зависеть, не делить добычу и кров. Ему никто не нужен!
Он был один. Глаза, те, что давно начали подводить, затухали, как догорающая свеча. Он хотел бы увидеть небо, звезды... но не мог. Злость кипела в его сердце, может, именно это держало его жизнь. Собрав все силы, набрав воздух в легкие, подняв бетонную клетку, вырваться из тюрьмы...он завыл. Протяжно. Вложив всю боль, до последней капли.
Заморосил дождь. Капли падали на шерсть и охлаждали горящее тело. Поначалу это было приятно, но затем пришел ветер, и дрожь от жара сменил холод.
Послышались шаги.
- Это ты кричал? Бедненький.
Он не видел лица, но знал, что это человек, мужчина. Если бы у него были силы, он зашипел, и если понадобилось, то расцарапал бы все его наглое лицо. Но он не мог.
"Ну давай, добей меня...человеческое отродье".
На его тело что-то опустилось тяжелое, но теплое. Укутало его со всех сторон. Подарило тепло и защиту от дождя. Рука коснулась уха, погладила шерстку. Боли не было, она давно уже растворилась. Ему было приятно. Ему захотелось замурлыкать, но он не мог. Не столько от усталых легких, сколько от гордости. Он не мог поверить, что последние его минуты он проведет с злейшим врагом...
Он приподнял голову и повернул ее на звук дыхания человека. Было темно, не от ночи, а от слепоты его глаз. Темный силуэт, присев на корточки, склонился над ним. Человек все продолжал и продолжал гладить его. Гнев уходил, его сменила досада, а вместе с ней тепло. Тепло, что дарил ему человек.
Последний крик, последняя песня. Наполненная грустью и жаждой жизни... Лучшей жизни.
Автор nekilya
Свежие комментарии